Владимир Михайлов - Открытие Америки

Хуана. Я говорю, уйдем. Он тебе намылит шею за мое почтение.

Колумб(воинственно). А я заставлю его выпить воду с этим мылом, как в писании…

Тузят друг друга. Получив сильный удар в живот, погонщик садится на скамью.

Погонщик. Ох! Да он не поэт, он просто буйный. Или того хуже – разбойник с большой дороги.

Монах. Это у вас, сеньор, получается лучше, чем стихи.

Колумб. И ты захотел?

Хуана. Не связывайся с монахом, Кристо, не связывайся с ним!

Колумб. Стану я бояться монаха! Господь любит поэтов, они ему сродни: сказано же, что в начале было слово! А слово и есть поэзия.

Монах. Не всегда, сеньор поэт, не всегда. Вот и у вас…

Колумб. Я ведь могу и не посмотреть на рясу!

Чернобородый. Ого, да тут пахнет костром! Пожалуй, время поднять якорь: не люблю, когда несет гарью.

Хозяин(поворачивая вертел над очагом). Сейчас поспеет.

Чернобородый. Да нет, как бы не пришли другие повара!

Монах. Вы не верите мне, сеньор поэт; но, с вашего позволения, я покажу это знатокам, суждению которых вы поверите.

Колумб. Если они похвалят.

Монах выходит, унося стихи.

Чернобородый. Хозяин, получите-ка с меня.

Хозяин. А к чему вам уходить? Пусть лучше уходит сеньор драчун со своей девкой.

Хуана. Твоя жена девка. А он на мне скоро женится. Да, Кристо?

Хозяин. Ну конечно. Если только у него останется на священника после того, как он заплатит за вино. (Вызывающе глядит на Колумба.) Что же вы умолкли, сеньор?

Чернобородый. Молчание – золото. Он копит его, чтобы заплатить вам.

Колумб. Золото! Золото! Вечно золото! Что же вы сидите тут, если оно вам так нужно? Я ведь сказал, где найти его!

Чернобородый(насторожившись). Приношу извинения дону: я, видно, пропустил мимо ушей…

Колумб. Как? А земли, о которых я говорил только что?

Чернобородый(погонщику). Он мог бы неплохо зарабатывать как прорицатель. Он поместил свои земли так далеко, что никто никогда не узнает, сбудутся ли его предсказания.

Погонщик. Я так и подумал, что он цыган. Значит, поэты – просто цыгане, вот оно что.

Чернобородый. Беда только в том, что я, например, объездил все страны, и нигде золото не валяется на земле. Везде его запирают на множество замков, да еще и приставляют сторожей. Таких земель нет.

Колумб. Есть, говорю вам! Мир вовсе не так тесен.

Чернобородый. И вы знаете, в какой стороне они лежат?

Колумб(решительно указывает). Там!

Чернобородый(указывая в противоположную сторону). А может, там?

Колумб. Там! Разве, слушая меня, вы не увидели, как колышутся пальмы на их берегах, как могучие реки вливаются в океан. Как блестит металл, которого всем вам так не хватает?

Чернобородый. Как же они называются, ваши земли?

Колумб молчит.

Погонщик. Вот тут-то он и встал! Пожалуй, такой поклажи ему не поднять, тут нужен осел посильнее. Сразу оказалось, что таких стран нет: какое он ни назови название, сеньор моряк везде побывал и мог бы уличить его во лжи.

Хуана. Молчи, глупец. Неужели непонятно, что раз там никто еще не бывал, то страны эти никак не называются. Ну, что же ты молчишь, Кристо?

Колумб. Придумываю название. Всякие земли должны иметь название. И я вправе наречь их, как захочу.

Чернобородый. Раз уж вы так уверены, сеньор, то, может, скажете, сколько туда ходу при попутном ветре?

Колумб. Нужны хорошие корабли и смелые моряки.

Чернобородый. За смельчаками дело не станет, был бы корабль побыстроходнее. А то ведь опередят!

Колумб. Пускай плывет, кто хочет. Я поэт, а не мореплаватель. И если слагаю, к примеру, стихи о битвах, то вовсе не значит, что я должен тотчас же выхватить шпагу.

Хозяин. А когда слагаете о любви, ваша шпага тоже остается в ножнах!

Хуана. А вы еще помните о любви, сеньор?

Хозяин(уязвленный). Молчи, распутница! Твоему кавалеру придется все-таки заплатить за вино. А то недолго позвать и альгвазила. У нас в Кастилии, хвала вседержителю, за долги сажают в тюрьму и держат до уплаты. Вот где ему хватит времени для стихов!

Колумб. Меня в тюрьму? Да где же видано, чтобы в тюрьму бросали поэтов? Чушь какая-то.

Погонщик. Вот теперь он станет брыкаться, пока не лопнет подпруга.