Юрий Клавдиев - Анна

Витя встаёт, достаёт из комода пояс с револьверами, расстилает газету на столе и чистит оружие.

АННА. Платят?

ВИТЯ. В основном продукты. Вечером от них придут, принесут всё, о чём договорились. Примешь?

АННА. А как же.

ВИТЯ. Ань…

АННА. Не надо.

ВИТЯ. Ань, я не об этом. Я о том, что… тебе плохо здесь?

АННА. Почему ты спросил?

ВИТЯ. Ну… ты как-то пусто живёшь. Я не чувствую, что тебе интересно.

АННА. А тебе?

ВИТЯ. Что мне?

АННА. Тебе – интересно? Живут не для этого, Витя… не для того, чтобы было интересно.

ВИТЯ. А для чего?

АННА. Кто как. Кто-то и для этого, конечно. А кто-то… для того, чтобы сделать что-то полезное.

ВИТЯ. Но я же и делаю. Если я вот не пойду охранять этих фермеров, акимовские их на рогатины поднимут – это же дважды два! Правильно?

АННА. Если ты спрашиваешь, значит, ты сомневаешься. ( Улыбается ). Так?

ВИТЯ. Анна, я хочу тебя вот о чём попросить. Пока меня не будет, может зайти председатель. Он может попросить тебя о чём-нибудь. О какой-нибудь услуге.

АННА. А если уже попросил?

ВИТЯ. Уже? Когда?

АННА. А что ты так беспокоишься, Витя? Ты боишься, что я приму участие в вашей войнушке на равных правах? Как помощник председателя? Или ты боишься, что мне придётся сойтись с тобой на улице, перед вашим кабаком – и ты окажешься менее быстрым? А, Витя?

ВИТЯ. Ты злишься на меня. Это из-за вчерашнего. Я понимаю…

АННА. Ты не понимаешь, Витя. Но это не страшно. Страшно, что ты не понимаешь другого…

ВИТЯ. Чего?

АННА. Это неважно. Тебе не стоит пока об этом думать. Председатель не приходил, Витя. А если он придёт, я знаю, что ему ответить. Я не стану ему помогать. Успокойся. Езжай и постарайся, чтобы фермеры доехали до города все. И сам приезжай – живым. Хорошо?

ВИТЯ. Хорошо. Жди меня, Анна.

АННА. Приезжай живым.

Витя уходит. Анна убирает со стола. Откидывает крышку подпола. Спускается туда и через некоторое время возвращается, неся на руках телевизор. Плотно занавешивает окна. Ставит телевизор на пол, подключает к кабелю, присоединяет к нему антенну из пивных банок. Настраивает. Начинается сериал.

Через некоторое время в дверь стучат. Анна быстро отсоединяет антенну, отрывает кабель, задвигает телевизор в дальний угол, набрасывает на него плед, сверху ставит вазу с засушенными полевыми цветами. Идёт открывать. Возвращается с Председателем.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я не помешал?

АННА. Нет. Всё в порядке. ( Сажает Председателя спиной к стоящему в углу телевизору ). Чаю?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. А есть что покрепче?

АННА. Есть. Но я думала, власть до конца рабочего дня не пьёт… ( Достаёт самогон ).

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. У меня день ненормированный. Следовательно, можно. ( Наливает, крутит в руках стакан ). Всё у меня не идёт из головы та стрела, Анна…

АННА. Не думайте. Мысли притягивают неприятные вещи.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Отсутствие мыслей – тоже не самый лучший вариант. Те, кто мало думает, обычно становятся стрелками.

АННА. У меня муж – стрелок, Председатель. Я бы вас попросила…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Я в целом, Анна, в целом… как мы до такого дошли, а, Анна? И почему именно до этого?

АННА. Ну, это – не самый худший, как вы говорите, в а р и а н т .

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. А вы знаете хуже?

АННА. Знаю. Каменный век. Здоровенная, обмазанная кровью каменная баба напротив сельмага, ночные танцы, каннибализм и внутриродовой инцест. Кровь, содранная кожа и каменные кольца на шее замужних десятилетних девочек. Как в Акимовке.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Значит, у нас – не так плохо?

АННА. У нас плохо. Хоть и лучше, чем в некоторых местах, но всё равно – плохо. Потому что…

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Вот мы и подошли к главному, Анна. Скажите, почему. Вы ведь учились в институте. Вы – представитель цивилизации, той самой, между прочим, которой здесь так не хватает. Скажите.

АННА. Ой, да хватит вам! Сколько вам лет? 40? 45? С каких пор состоявшемуся мужчине, единственному представителю Закона на пять сотен километров в округе, нужен совет 22-хлетней недоучившейся учительницы русского языка и литературы? Почему? Откуда я знаю? Раньше надо было думать! До того, как по деревне стало невозможно пройти без оружия. До того, как все посходили с ума от самогона, дикой конопли и импортного городского героина! До того, как всем стало насрать на то, что здесь происходит. До смертности, превысившей рождаемость. До знахарей и бабок-шептуний, которые заменили врачей! А потом – и учителей! До того, как появились Стрелки. Вот такое моё мнение. А теперь уже поздно.