Александ Володин: Пять вечеров

Тамара. Боже мой, какой ты! Никаких принципов!

Слава. Зато у тебя слишком много принципов. Ты из принципа замуж не вышла.

Тамара(встала с кровати, очень взволнована). Да, я из принципа. Я из принципа. А ты? Вот ты грубишь. Ничего нет для тебя святого. И ты считаешь, что это подвиг. Смотрите, как я ничего не боюсь! (Достает с полки книжку, раскрывает ее.) Вот, хочу, чтоб ты прочитал.

Слава. Ладно, положи.

Тамара. Нет, сейчас, при мне.

Слава. Я начитан до мозга костей, я насыщен теорией по горло.

Тамара(смотрит на него молча и вдруг с силой бьет по щеке). Это письма Маркса!

Входит Ильин. Полускрытая ширмочкой, Тамара грустно листала странички писем Карла Маркса.

Слава. Кто это?

Ильин. Ильин, Александр Петрович.

Слава. Какой Ильин?

Ильин. Остановился у вас временно.

Слава. Очень приятно.

Тамара. Почему ты от меня скрыл, что получил двойку? Какой-то незнакомой девице рассказал, а от меня скрыл?

Слава. Я никому ничего не рассказывал. Вообще не люблю посвящать в свои дела посторонних.

Тамара. Он не посторонний. Он тебя знал, когда тебе два года было. Пускай послушает.

Ильин прислонился к косяку: слушает.

Слава. Трагедия из жизни советского студента – «Начало пути». Внимание, занавес!

Тамара. Я ему всю молодость отдала, ничего не осталось!

Ильин. Ну ладно, старик, тебе спать пора.

Слава берет раскладушку, уходит в свою комнату.

Тамара(Ильину). И вы уходите, вы мне оба надоели.

Ильин тоже направляется к себе.

Только заприте сначала дверь.

Ильин запирает входную дверь.

И погасите свет.

Ильин гасит свет.

И дайте мне хоть немного поспать сегодня!

Ильин ушел к себе, сел на диван. Слава гремит раскладушкой, всячески притесняя гостя.

Ильин. Ну, как там наш Технологический? Фомичев существует.

Слава. Свирепствует. А вы что, тоже жертва науки?

Ильин. Вот именно – жертва. Меня вышибли с третьего курса.

Слава. За что пострадали?

Ильин. За откровенность. Как-то на досуге изложил Фомичеву все, что о нем думаю. Тогда он повел против меня холодную войну, которую завершил блестящей победой в конце семестра.

Слава. Бывает.

Ильин. Я вижу – вы с тетей плохо ладите.

Слава. По третьему закону Ньютона – действие равно противодействию. Она меня воспитывает – я сопротивляюсь.

Ильин. А что, ваша тетя все время одна живет, замуж не выходила?

Слава. Не родился еще тот несчастный… Впрочем, был у нее кто-то на заре туманной юности. По неофициальным данным.

Ильин. Тише. (Мотнул головой на дверь.) А ведь, наверно, это я и был. Мы с ней до войны познакомились, я у вас комнату снимал. Папа твой служил на Морфлоте, мама и Тома только еще начинали клейщицами на «Треугольнике». Она красавица была, твоя тетя, теперь таких нет. Звезда! Ее в цеху так и звали «Звезда». Прибежит с завода – стук-стук по ступенькам…

Слава. А вы романтик.

Ильин. Мы с ней всю войну переписывались. Потом по причине некоторых обстоятельств я перестал писать, а письма ее все с собой таскал. Потом и письма куда-то пропали.

Слава. А знаете, я бы на вашем месте описал все это в поэме. Что-нибудь такое:

Милый взгляд твоих дивных глазенок

Пробудил впечатленье во мне,

Ты одна мне милей из девчонок,

Моему сердцу пришлась по душе…

Ильин(засмеялся). Ничего. Только рифма хромает.

Слава. Рифма – это не важно. Было бы чувство в груди. Ну, рад, что познакомился. (Протянул Ильину руку.)

Ильин медленно сжал ее так, что Слава охнул.

Ильин. Тсс… (Сжал еще сильнее.)

Слава приподнялся.

Тсс. (Со зловещим спокойствием.) Так вот. Если ты при мне обидишь эту женщину, то я семь шкур с тебя спущу и голым в Африку пущу. Рифма устраивает?

Слава(простонал) . Устраивает.

Ильин. Тсс… (Отпустил.) Какое мы имеем сегодня число?

Слава. Пятнадцатое.

Ильин. Так вот, в течение этих дней, что я провожу в вашем доме, я намерен обеспечить этой женщине счастливую жизнь. Усвоил?

Слава. Усвоил. (Взял полотенце, ушел на кухню.)

Ильин погасил свет. В полумраке мы видим Тамару и Ильина. Они лежат в своих комнатах с открытыми глазами.