Николай Некрасов: Феоклист Онуфрич Боб, или муж не в своей тарелке

Г-жа Боб (тихо). Слышите, какова она?.. я говорила вам. (Громко Кротову). Однако ж нам есть о чем поговорить, мой друг… Пойдем, Зиновья… Будем надеяться, что всё хорошо кончится.

Кротов. О, верно… когда вы приняли участие!

Уходят.

Катерина (одна).

Катерина. Так вот он, господин Боб… Кажется, не очень любит говорить… жаль… за кого-то он меня принял? уж не за служанку ли?.. досадно! Это потому, что я дурно одета… Однако пойти поговорить с Фепей, рассказать ей, что мы ошиблись… расскажу всем, что приехал Феоклист Онуфрич… (Идет.) А! Вот и почтенный табачный дядюшка… Вот болтунище-то! Он задержит меня, а покуда узнают, что Боб наш приехал, уйду с другой стороны!.. (Уходит направо.)

Сыромолотный и потом Боб.

Сыромолотный. Сюда, сюда! вселюбезнейший Феоклист Онуфриевич! Наконец-то я поймал вас! Недаром бегал, ни с того, ни с другого… (Нюхает.)

Боб (входит).

Здорово, мой толстеющий!

Вот бог меня принес…

Ну что, каков ваш рдеющий,

Великолепный нос?

Как красная смородина,

По-прежнему хорош!

А я так, чай, уродина,

На черта не похож?

Уф! Как меня измучило,

Вспотел с дороги лоб…

Теперь я просто чучело,

А не солидный Боб!

А что-то душка-женочка,

Чай, реки слез лила?

Всё милого теленочка

В объятия ждала.

Гадать, чай, принималася

На картах, на бобах

И страшно, чай, боялася

Остаться на бобах?

Теперь от счастья сбесится,

Почти уверен я:

На шею, чай, поверится

Мне Аннушка моя!

Сыромолотный (осматривая пальто Боба),

Что это за история?

Во что ты наряжен?..

Боб.

Купил в столице с горя я

Французский балахон…

Там всё творят магически!

Лишь в Английский придешь --

Нарядят эластически,

Уродом и пойдешь!

Одежда хоть престранная,

Не стоит ни гроша;

Но так как иностранная,

Так очень хороша!

Метода басурманская

На свете завелась:

Смола американская

Повсюду разлилась!

Вы, жители пустынные,

Лишь любите свое;

А там так всё резинное:

И люди и житье!

Там каждый страшно тянется,

Чтоб честь приобрести:

В резине ловко кланяться --

За то она в чести…

Сыромолотный. Ай-ай! На какие там штуки… ни в того, ни с другого… подымаются! Ну а по табачной части из этого что-нибудь делается?

Боб. Говорят вам, даже люди делаются… резина есть, смею сказать, развратительный элемент нашего века… Калоши, шляпы, корсет, сюртук -- всё из резины. Теперь всякий себе по одежке протягивает ножки… а между тем проматывается…

Сыромолотный. Ну а каков Петербург?

Боб. Изрядный городок… очень хорош… я еще такого в России не видывал… В нашей Северной Пальмире сосредоточен элемент всякого великолепия… множество редкостей видел: Невский проспект… Тальони, Пасту, Летний сад, памятники, то есть саркофаги различные… огромных сфинок… Петербургские квартиры смотрел… Булгарина видел.

Сыромолотный. Ну а там какая-то машина есть… говорят, то и знай шипит, точно табак нюхает… должно быть, хорошая…

Боб. Как же! Чудовая штука… Большой очаг… внутри пусто… люди сидят… а впереди ушатов в пять самовар кипит… то и знай уголья подкладывают… Быстрый; элемент… он подвинул вперед человечество… говорят, не; то еще будет… сделают так, что в Петербурге можно будет чай пить… в Москве обедать… а к вечеру милости просим опять в Петербург ужинать…

Сыромолотный. Славно придумано… В один день можно будет понюхать и московского и петербургского… хорошо!..

Боб. Однако ж мне пора исполнить священнейший а приятнейший долг: повидаться с моей лучшей половиною…

Сыромолотный. Она на той половине… я позову ее… она еще ничего не знает… чудная будет сцена; чувствительная, ни с того, ни с другого…

Боб. И оригинальная… А я таки устал… спать хочется…

Сыромолотный. Понюхай для ободрения… Котромской…

Боб. Не употребляю…

Сыромолотный. Жаль… глаза были бы повеселее. (Идет к двери.) Ну, приготовься же… открой объятия и смотри в оба… (Стучит в дверь.) Анна Петровна! Одна дама, ни с того, ни с другого… желает тебя видеть…

Боб. Дама… хорошо сказано… Как она обрадуется, увидя своего теленочка!.. О! милая рыбочка! Как она страдала, бедняжка!

Сыромолотный. Не слышит! (Отворяя дверь, громко.) Племянница! вдова какая-то посетила тебя, ни о того, ни с другого…

Боб. Ах, знаете ли, дядюшка, что вот уже шесть месяцев я не знал, что такое семейное счастие… А она! шесть месяцев… много, канальство!