Александр Володин - Три кинокомедии

Он плеснул в огонь масло из банки, и пламя взвилось еще выше.

— Прыгай, прыгай, мартышка!

— Чичи, подумай, подумай! — пытался образумить плачущую обезьянку доктор. — Если каждый при встрече с обманщиком будет кидаться в огонь, что же тогда получится? Успокойся!

— Не хочи-чи-чу успокаиваться и думать! Я хочи-чи-чу умереть, я разочи-чи-чирована в жизни!

— Прыгай в огонь, мартышка! — хором пели разбойники. — Прыгай в огонь, мартышка!

— Не сметь разочаровываться в жизни и прыгать в огонь! — гневно закричал Айболит. — Ты станешь взрослой и многое поймешь.

— Нет! Меня обманули, я очи-чи-чинь многое поняла, я стала очи-чи-чинь взрослой!

— Из-за какого-то Бармалея? Это же глупо! — возмутился доктор.

— Прыгай в огонь, мартышка! — раскачиваясь, пели бандиты.

— Если бы у меня не были связаны руки, я бы взял палку и огрел бы тебя по голове! — крикнул Айболит Бармалею, — Все равно мы победим.

— Почему это вы победите? — подошел к нему Бармалей.

— Потому что добро всегда побеждает зло.

В это время Чичи схватила палку и что есть сил огрела Бармалея по голове.

— Подожди! — отмахнулся от нее Бармалей. — Добро? Ну-ка, устройте их поудобнее, пусть они сами посмотрят, сколько у меня всякого добра.

Слуги усадили связанного Айболита в кресло, а Чичи заперли в клетку.

— Вот, смотри, докторишка! Нет, ты смотри! — Под ноги доктору полетели связки старых кофейников, кастрюли. — Вот! Чистое серебро. Полюбуйся! Мало, да?

Бармалей продемонстрировал живую козу, кур, связку шляп.

— А еще в чулане сколько! — хвастался разбойник.

— Разве это добро? — презрительно сощурился Айболит. — Барахло!

— Барахло, да? — обиделся Бармалей. — Ничего, каждому хочется прибарахлиться. А ты зачем сюда приехал? Мартышек лечить? Как бы не так, кто тебе поверит! Тоже хочешь чего-нибудь выгадать.

— Да ты просто склочник?! — удивился Айболит.

Это Бармалею показалось совсем обидным.

— Я не склочник! — топнул ногой Бармалей. — Я за справедливость. — У него из-под ног неожиданно вырвалось пламя, и с потолка посыпались камни.

— Ой, мама! — чуть не заплакал Бармалей. — Вот видишь? Живу, можно сказать, на вулкане. Каждую минуту могу взорваться. Все ведь шатается, все непрочно! А я живу. Сам себя держу на цепи, чтобы быть злее. — Для наглядности Бармалей надел на шею собачью цепь. — И никакого уважения. А я буквально рвусь на части: все ведь сам! В конце концов, чем ты лучше меня?

— Несчастный ты человек, — всерьез пожалел его Айболит.

— Я? Почему? Почему это я несчастный? У меня все есть, пожалуйста! — И Бармалей широким жестом обвел свою пещеру со слугами, кастрюлями, шляпами, курами и козой. — Почему это я несчастный?

— Очень несчастный, — вздохнул доктор.

— Да? А вот чтобы ты не очень умничал, мы тебя убьем, ограбим, — Бармалей даже потер руки от удовольствия, — но перед этим выпьем все твои лекарства и никогда не будем болеть.

— Не отдавай, не отдавай! — заметалась в клетке Чичи.

— Отдавай лекарства! — закричал Бармалей, разрезал веревки, связывавшие Айболита, и, угрожая ему кинжалом, подвел к чемодану с лекарствами.

— Бери, бери, — сказал Айболит, — но одно лекарство я тебе не отдам, самое эффектное.

— Что? Самое вкусное лекарство ты хочешь от меня утаить? Не бывать этому. Отдай лекарство!

— Не отдам.

— Зарежу!

— Ну ладно, ладно! — Айболит яростно стал рыться в чемодане. — Это не то, это не то, — перебирал он склянки и незаметно для разбойников спрятал какую-то бутылку в карман. — Где же оно? Авва! Где лекарство?

— Ав! — недоуменно тявкнул пес.

— Авва! — рассердился Айболит. — Что значит «ав»?

— Собака! — замахнулся на Авву Бармалей.

Айболит выхватил из рук Бармалея кинжал, перерезал на Авве веревки, зашвырнул кинжал в угол и приказал псу:

— Сейчас же ищи то лекарство!

В первую очередь Авва стал обнюхивать и обыскивать бармалеевых слуг.

— Не брал! Я не брал! — стали отнекиваться слуги.

— А это что? — подозрительно спросил Айболит и вынул из-за пояса слуги кинжал. — Нет, это не то! — Кинжал полетел в угол. — А это? — Айболит вынул из-за пояса другого слуги пистолет. — Это не надо! — И пистолет последовал за кинжалом. — А это вовсе ни к чему!.. — И остатки вооружения слуг были брошены доктором далеко в сторону.

— Чичи! — строго спросил Айболит, — Это ты спрятала то лекарство?

— Дети! Цветы жизни! — пробурчал Бармалей. — Ворье растет.

Айболит решительно взял из-за пояса самого Бармалея пистолет, отбил рукояткой замок на клетке Чичи, зашвырнул куда-то пистолет и выпустил обезьянку, легонько шлепнув ее для виду: