Константин Симонов - Парень из нашего города

Сергей.Так что ж, просто справиться обо мне приехал?

Сафонов.Да, скучают без вас в батальоне.

Сергей.Скучают…

Пауза.

Так и сказали, значит: справиться, как жив-здоров. А не говорили тебе (снова подражая Гулиашвили): если ногами шевелит, посади в машину, привези сюда, а?

Сафонов.А не выдадите, товарищ майор?

Сергей.Не выдам.

Сафонов.Говорили. Если, мол, здоров, то намекни, а если болен, ни звука. Я считал, поскольку вы больной…

Сергей.Тоже мне доктор нашелся… А то мне их без тебя не хватало. Они у меня знаешь где сидят, доктора! Вот здесь. Я бы уже давно отсюда удрал, да тут главный врач — суровая личность. Зверь просто. Слова ему не скажи!

Пауза.

Ну, ладно. Уеду я сегодня отсюда, поняли?

Сафонов.Есть, товарищ майор.

Сергей.Сейчас вечерний обход будет. А часочка через полтора подъедете потихоньку — и поедем. Только поближе подъезжайте, а то ходить-то я еще не очень.

Сафонов.Можно, товарищ майор. Впритирочку машину подадим. (Улыбнувшись.) Как счетчик-то: выключать или если быстро, то можно не выключать?

Сергей.Быстро, быстро, можете не выключать.

Входит Аркадий в белом халате поверх военной формы, с полотенцем с руках, подозрительно смотрит на Сафонова.

Аркадий.Вы откуда? Почему без разрешения на территории госпиталя?

Сергей.Товарищ военврач, это ко мне из части навестить приехали.

Аркадий.Навестить? (Смотрит вдаль.) А машина ваша?

Сафонов.Моя, товарищ военврач.

Аркадий.Итак, вы, значит, навестили?

Сафонов.Да, товарищ военврач.

Аркадий.Ну, навестили — и поезжайте. Товарища майора волнуют визиты, особенно если с визитом приезжают на машине. Поезжайте.

Сафонов (подмигивает). До свидания, товарищ майор.

Сергей (тоже подмигивая). До свидания. Передайте: как выпишут, так приеду.

Аркадий.Какая-то подозрительная покорность — выпишут, приеду.

Сафонов уходит.

Сергей.Конечно, покорность, — ты же теперь начальство. И притом — суровое. За что на водителя набросился?

Аркадий.Знаем эти визиты. Сначала навестили, а потом увезли. Предупреждаю; если попробуешь — догоню, свяжу и обратно на месяц. Ну, как себя чувствуешь?

Сергей.Выписал бы, а?

Аркадий.Отстань.

Сергей.Я знаю, почему ты не хочешь: тебе просто приятно иметь под рукой родственника.

Аркадий.Товарищ майор…

Сергей.Да, товарищ военврач.

Пауза.

А помнишь, Аркаша, Саратов… Тишина… Клиника… Странно, да?

Аркадий (присаживаясь). Да как тебе сказать? Иногда еще странно… Хотя, впрочем, этот госпиталь — еще не война. Сто верст от фронта. Я еще ни одного выстрела не слышал. Вот война кончится, тогда, я надеюсь, нас, врачей, на автобусе вдоль фронта повезут в экскурсию. Вот здесь, скажут, все это происходило, отсюда к вам везли тех, которых вы потом чинили, лечили, зашивали. И мы будем удивляться всему, как самые настоящие штатские люди.

Сергей.Значит, ни одного выстрела не слышал?

Аркадий.Нет.

Сергей.Ну, а бомбежки? Я, например, их, честно говоря, боюсь. А для тебя они, значит, уже не в счет.

Аркадий.Бомбежки? Да как тебе сказать? Когда первая была, у меня на очереди к операционному столу восемнадцать человек лежало, некогда было пугаться. А потом привык. Черт его знает, пожалуй, ты прав — война меняет человека, заставляет понять, что в жизни важно, а что — мелочь.

Сергей.Верно, Аркаша. По себе могу сказать — ох, не любят люди умирать. Но если уж умирать, то хотят умирать за что-то самое важное. И на войне, когда смерть перед глазами, забываем все наши обиды, неудачи, неурядицы, все, что можно забыть, забываем. А помним только то, чего забыть нельзя. Что помним, за то и умираем.

Аркадий.Да, ты прав. Как ни верти, хоть и делал все, что мог, а уже много людей у меня здесь на руках умерло. И странное дело: другой человек у тебя на руках умирает, а ты чувствуешь, что ты жил не так, как надо. Нет, не так я жил, совсем не так. Я здесь почувствовал, что ничего в жизни откладывать нельзя. Ни любви, ни дружбы, ничего. И знаешь что?

Сергей.Догадываюсь.

Аркадий.Да, я о Жене. Ты сто раз прав. Когда я вернусь, больше ни одного дня этой ерунды… В первый же день все ей скажу, и пусть решает.