Николай Коляда - Амиго

НИНА.Именно на таких и женятся, дорогой, и именно таких и любят, амиго.

КОСТЯ.Я тебе не амиго, сказал уже. Потаскала тебя жизнь. Нет, ну в порнухе сниматься, это надо было докатиться.

Кот пошёл в туалет. Сделал там всё в свою ванночку и начал громко скрести пол когтями, «закапывать». Нина смеётся, пепел на пол стряхивает.

Куда трясёшь? Пепельница есть.

НИНА.Ой, правда? Что вы говорите? Тут ведь реанимация, чистота стерильная. Таракан на таракане трахается, а на них вши и блохи прыгают.

КОСТЯ.Повороты жизни, а? Теперь, значит, рестораном будешь руководить?

НИНА.Теперь, значит, в ресторане буду рукой водить. Да, амиго.

КОСТЯ.Я тебе не амиго, сто раз сказал.

НИНА.Да это я так, слово понравилось, красивое.

КОСТЯ.Значит, мент купил тебе ресторан? Здорово. Я его помню хорошо. Взгляд стеклянный. Как хорошо, что она умерла, как хорошо.

НИНА.Сейчас как каблуком в челюсть двину, салабон, допрос устроил.

КОСТЯ.Да за что?

НИНА.Да для профилактики, блин.

КОСТЯ.Да завянь, профилактика. (Пауза.) Торгашиха.

НИНА.Я не торгашиха.

КОСТЯ.Ну, порнушница.

НИНА.Больной дурак. (Собаки лают). Заткнитесь, уроды! (Помолчала). Скотина.

КОСТЯ.Порно жёсткое.

НИНА.А ты порно мягкое, «голубое».

Молчат, сидят в коробках. Нина затушила сигарету об пол.

КОСТЯ.Может, кофе хочешь?

НИНА.Не хочу я твоего кофе. Я хочу выпить, ясно? Развратные бабы пьют много, слышал? Тогда терпи.

Пошла на кухню, наливает себе полный стакан коньяку, пьёт. Смотрит в тёмное окно, на инвалида и женщину, которые всё так же просят милостыню у машин, на мальчиков-хлебопёков, которые сидят на крыльце пекарни, курят и смеются. Смотрит, улыбается, молчит. Костя встал из коробки, пришёл на кухню. Собаки ходят за Костей следом, виляют хвостами, смотрят ему в глаза, а кошки трутся об его ноги.

КОСТЯ.Ты ведь так ресторан-то свой и профукаешь, амиго? Крепко ты на стакане сидишь, да? Берегов-то не видишь.

НИНА.Я купила эту квартиру только из-за них.

КОСТЯ.Из-за кого?

НИНА.Мальчики-хлебопёки. Выбегают на крыльцо покурить. В белых одеждах. Хочется подойти и поцеловать каждого — долго-долго. От них хлебом пахнет. Какие красивые.

КОСТЯ.Ты что, плачешь?

НИНА.Мерила там, везде пыль, вот — в глаза попало. Разболталась я.

Отвернулась от окна, смотрит на Костю. Сели оба за стол, закурили. Молчат.

А что тут за оранжерея? Мрак, темно, лиц не видать, вырастил, кретин.

КОСТЯ.Я не кретин. Тут три лампы горит, светло.

НИНА.А мне темно. Ну, а зачем такое вырастил? Так, стоп. Прошу прощения. Начинаю с начала. Прости. Прости меня. Извини, я несколько груба, мне надо прекращать ругаться, я матрона буду, поэтому… Итак! Начинаю сначала.

Быстро выпрямила перед лицом ладони, помахала ими, выдохнула. Пошла по кухне.

Итак, что тут, дорогой мой, у вас растёт?

КОСТЯ.А?

НИНА.Я спросила, что растёт у тебя тут, Костик Гулькин?

КОСТЯ.Тут?

НИНА.Да тут, тут! Почему тут так всего много растёт?

КОСТЯ.Никогда ничего не выбрасываю. Болезнь. Не плачь. Не надо.

НИНА.А-а, понимаю. Это от постоянной нищеты, дорогой. Ну, и дальше?

КОСТЯ.Ну. Что ни посажу — всё вырастает. Это потому, что не вредный — так говорят. Съем яблоко — семечко ткну в горшок. Лимон — тоже. Подсолнух — тоже. Вот и растёт всё дуриком. Если б кошки не обжирали, тут вообще было б не войти. Там, в семечке — жизнь, не выкинешь — жалко, пусть растёт. Да плюнь ты на этого, он — гаплонт, Вася глюковатый, не плачь.

НИНА.Я не плачу, сказала! Ты — да не вредный, ага, вижу. Задира. А крапива?

КОСТЯ.На улице взял семечки, принёс, кинул. Растёт. Не вредный. Я не поливаю, бабка с матерью ухаживают. Да не плачь, сказал?!

НИНА.Заткнись, я не плачу! Дураки. Кретины. Дебилы. Идиоты.

КОСТЯ.Кто?

НИНА.Кто, кто. Да все вы тут, дети подземелья, сонное царство. И кошки поганые эти. И собаки замызганные, будто асфальт ими мыли. Ну, что они смотрят? Ну дай ты им покушать. Бедные гавгавки, они с голоду тут подыхают, ну?

КОСТЯ.Да они лучше тебя питаются. Не хотят они жрать, на улку гулять хотят. Мать придёт, сходит с ними.