Контантин Тренёв: Любовь Яровая

Любовь. Ненадолго… всё равно белых песня спета…

Колосова. Так что же вы в окне у Горностаевых увидели?

Любовь. Полотенце. Точь-в-точь такое Мише в дорогу дала.

Колосова. Мало ли на свете одинаковых полотенец.

Любовь. Именно такой узор я сама вышивала.

Колосова. Пора забыть, два года прошло. Хорошо в поле?

Любовь. Да, зелено.

Слышна канонада .

Колосова. Вот!.. А по зелёному полю люди красным шёлком — братской кровью — вышивают.

Любовь. Новую жизнь вышивают. Новый мир кровью покупают.

Колосова. Чужая кровь, Люба, — дешёвая плата.

Любовь. Чужая? Я самой дорогой кровью заплатила. А понадобится — своей заплачу. Я недостойна его крови. Тёмная, трусливая мещанка! Он горел в огне, в подпольной работе, а я тряслась от страха и скулила: «Брось! Пользу можно принести и на общественной работе». (Закрыла лицо.) Стыдно, больно вспоминать! Если бы жив был, шла бы рядом с ним, горела бы одним огнем… В тифозном бреду всё время впдела его точно таким, как проводила на смерть… Идёт полем… хлеба колосятся…

Колосова. Люба, если бы я был не я, а другой, сильный, я бы всей жизнью осушил ваши слёзы.

Любовь. Если бы вы были не вы, то был бы другой — это вы правильно говорите. Эх, горюн вы!

Колосова. Нет, когда я смотрю вперёд, у меня у самого дух от восторга захватывает.

Любовь. Это оттого, что вы смотрите не вперёд, а на меня?

Колосова. А? Да, конечно, и от этого.

Слышен орудийный выстрел.

Любовь. Вот! Слышите? Вот это — «восторг». Хоть сегодня я их праздник, но это последний.

Входит Панова .

Панова. Слыхали?

Любовь. Весело?

Панова. Нет, «страшно». (Убегает.)

Любовь. Не бойтесь, это ненадолго.

Входит Горностаева с полотенцем .

Горностаева. Господа, что ж это такое?.. Последнюю курицу зарезал, подлец! Дюжину полотенец взял! Взамен своё грязное оставил…

Любовь. Что?.. Кто?.. Кто?..

Горностаева. Да всё этот бандит, мой жилец! Вихорь!

Любовь(рассматривает полотенце, бледнеет) . Не может быть… Оно, оно… Ваня, вот инициалы… Своей рукой…

Колосова. Люба, что с вами?

Любовь. Это я мужу на дорогу дала… Где он его взял? Где Вихорь? Я хочу сама его спросить…

Горностаева. Да он ещё с утра от меня ушёл.

Любовь. Дайте, дайте мне!

Горностаева. Что ж, возьмите. (Отдаёт полотенце.)

Любовь уходит, за ней Колосов .

Только мне взамен дайте. Не могу же я разбрасываться полотенцами! (Убегает за Любовью.)

Затемнение. Свет переносится в кабинет Кошкина. Кошкин углубился в карту. Входят Швандя, Хрущ, Мазухин, Вихорь, Елисатов .

Кошкин. Все? (После некоторого молчания.) Так вот, товарищи… Немедленно оставляем город.

Вихорь. Как! Без бою?

Хрущ. Товарищ Роман!.. Что ж, мы не можем отстоять?

Вихорь. И отстоим, Рома, ведь это ж ясно!

Кошкин. Командованию ясней, товарищ Вихорь. Получен приказ.

Мазухин. Надо исполнять.

Кошкин. Директива партии. Город временно оставляем. (После некоторой паузы.) Учреждения свёртывать. Товарищ Елисатов, составьте список очерёдности.

Елисатов. Будет сделано, товарищ Кошкин.

Кошкин. Делайте сейчас.

Елисатов. Слушаю, товарищ Роман! (Ушёл.)

Кошкин. Все остаёмся на подпольной работе. Организуем партизанские отряды и не будем давать покоя в тылу. Швандя! На тебя возлагается переброска оружия: всё, что в ящиках, — в лес, на каменоломни, другую часть — на пустырь за школой у Яровой, а также в погреб.

Швандя. Есть.

Кошкин. Действуй.

Швандя ушёл .

Объявить гражданам: желающие пущай эвакуируются. Да чтоб без суеты. Провести митинги. Понятно?

Голоса. Ясно. Понятно… Сделано!

Кошкин. А теперь, товарищи, ещё два слова. (Вихорю.) Прихлопни-ка, Миша, дверь. (После паузы.) Что Жегловский мост уже у белых, всем известно?

Голоса удивления .

Значит, не всем… Как быть, товарищи?

Хрущ(в раздумье) . Да как быть, — взорвать его к чёртовой матери.

Мазухин свистнул .

А ну, посвисти ещё.

Мазухин. Да я не свищу.

Хрущ. Да тут свистнешь.