Леонид Андреев - Екатерина Ивановна

Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Алеша! Господи! Алеша!

А л е к с е й. Здравствуй, Катечка.

Крепко целуются, и Лиза, приподнявшись на носки, сочувственно вторит их движениям. Коромыслов целует у Екатерины Ивановны руку, все, видимо, взволнованы.

Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Алеша, голубчик, как я рада, что ты приехал! Это такое сейчас счастье для меня – если бы ты знал… если бы ты знал. Хочешь чаю? И вам я ужасно рада, Павел Алексеевич… Вы видали, какая у меня сестра: вчера еще была девочка, а сегодня, смотрите, уж взрослая девица.

К о р о м ы с л о в. Первый раз вижу.

Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Лизочка, а ты рада, что Алеша приехал? Ты посмотри, какой он стал.

Л и з а (убежденно). Красавец.

А л е к с е й. Да и ты, Лизок, недурна: только кто это тебе брови намазал?

Л и з а вспыхивает и, насупившись, строго смотрит на Коромыслова. Тот улыбается.

Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Пойдемте в комнаты, там, прохладнее. Какая жара сегодня. Как вы доехали? – ведь у нас на станции не всегда есть лошади. Вот я не думала, Алеша: вчера только твое письмо, а сегодня – ты сам… А что же чаю? Лизочка, скажи чай.

Л и з а. Сейчас. (Уходит степенной поступью, сурово глядя на улыбающегося Коромыслова).

К о р о м ы с л о в (серьезно). А вы не волнуйтесь, Екатерина Ивановна, не надо.

Екатерина Ивановна хочет что-то сказать, но вместо того встает, делает два быстрых шага и прижимает ладони рук к глазам. Алексей вопросительно взглядывает на Коромыслова, и тот делает жест, как будто зарисовывает карандашом фигуру. Алексей морщится и машет рукой.

А л е к с е й. Катечка, не надо. Послушай, Катя…

К о р о м ы с л о в. Дело в том, Катерина Ивановна, что мы к вам парламентерами: вы уже догадались, я думаю?

Е к а т е р и н а И в а н о в н а (не отнимая рук). Сейчас только.

К о р о м ы с л о в. Ну вот и прекрасно: я люблю, когда дело делается начистоту. Ну, Алеша, выкладывай, а вы, Катерина Ивановна, дорогая, садитесь и слушайте.

Екатерина Ивановна садится, лицо ее красно, в глазах улыбка и слезы.

Ну что ж, начинай.

А л е к с е й. Нет, уж лучше вы, Павел Алексеевич. Мне так все это больно и… нет, уж лучше вы, Павел Алексеевич. Я не так скажу.

К о р о м ы с л о в. Хорошо. Одним словом, Катерина Ивановна, вы должны вернуться к мужу, иначе произойдет несчастье. Говорю совершенно серьезно и с полным знанием дела. Стрелял он в вас? – это правда, стрелял и даже три раза. Но так как дуракам счастье, то в вас он не попал, зато теперь, может быть, и попадет. Не в вас, конечно, вы понимаете?

Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Понимаю.

А л е к с е й. Катя, отчего ты ни разу не ответила ни на одно его письмо? Ведь такое молчание хуже всяких слов, Катя. И хотя я целиком и со всех сторон обвиняю Георгия, но мне было жаль смотреть на него. Почему ты не ответила ему?

Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Не знаю.

А л е к с е й. Ты и мне ни слова не ответила. Писала о детях, о себе, и все как-то – прости, Катя, – бездушно. А на вопросы мои о нем – ни слова.

Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Я не знала, что отвечать.

А л е к с е й. Ты его не можешь простить?

Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Не знаю.

А л е к с е й. Но ведь ты же его любишь, Катя?

К о р о м ы с л о в. Постой, Алеша, так дело не делается. Одним словом, Катерина Ивановна, ваш муж приехал с нами, сидит сейчас в кустах и ждет вашего разрешения явиться сюда.

Е к а т е р и н а И в а н о в н а (вставая). Нет!

А л е к с е й. Катя, ну послушай же.

Е к а т е р и н а И в а н о в н а (незаметно кладя руку на сердце). Нет!

Молчание.

А л е к с е й (вставая, сурово). Значит, нам уезжать? Хорошо; едем, Коромыслов.

К о р о м ы с л о в (рукой усаживая его). Эх, Алексей, тут только начинается, а ты – едем… Дай человеку опомниться, не хватай его за горло.

А л е к с е й. Я не это ожидал встретить, Катя, когда ехал сюда. Неужели в тебе так мало великодушия! Когда я ехал сюда, я думал встретить ту Катерину Ивановну, чистую, великодушную, благородную, по отношению к которой только сумасшедший, как мой братец, мог возыметь какие-то подозрения. Катя!

Е к а т е р и н а И в а н о в н а. Ее уже нет, Алеша, ее на твоих глазах убили.

К о р о м ы с л о в. Она хочет сказать, что хоть пули и не попали, и тела ее не тронули, но душу убили. Не так ли, дорогая? Ну так это вздор: душу так легко не убьешь. В моей душе, скажу вам, дорогая, бомбы взрывались, а видите живу и делаю это с большим удовольствием. Все проходит, все забывается, дорогая! А вы еще такая молодая и такая красавица, и детишки у вас, насколько помню, недурны. И мы сейчас пойдем с Алешей чайку попьем и сад ваш посмотрим, а вы с ним тут поговорите. Ведь неудобно же на самом деле: член Государственной думы, а сидит в кустах, как рябчик. Не надо унижать человека.