Франц Грильпарцер - Сон-жизнь

Но от щедрости чрезмерной…

Царь

(встает)

Предоставь решать судьбе

Цену счастья и награды.

Чья заслуга, если влагой

Вешних туч омыт посев?

Чья заслуга, если лев

Полон гордою отвагой,

И удел его - свобода?

Благосклонная природа

Шлет дары в широкий свет.

Для кого? Ей дела нет.

Прихотлив, капризен случай.

Ты сказал: «Даров таких

Я не стою», - значит, их

Ты достоин, вождь могучий.

И потом еще одно:

Все, кого в окрестных землях

О твоем происхожденье,

О твоей семье, о роде

Я ни спрашивал, одно лишь

Мне твердили: «Мы не знаем

Это место, племя, род».

Занга

Это маленький народец,

Со стадами он кочует.

Нынче он в степи ночует,

Завтра в горы держит путь.

Рустан

Господин, когда повержен

Ненавистный лютый враг,

Вряд ли стоит дознаваться,

Кто поверг его и как.

Царь

Да, ты прав! И кто б ты ни был,

Ты остался тем же самым:

Мой народ, мой край ты спас…

А пред тем… в ужасный час

Спас ты в этом теле старом

Искру жизни, поразив

Чудище одним ударом.

Ты все тот же и другой…

Но каким ты ни предстал бы,

Ты равно мне люб и мил.

На тебя гляжу и вижу -

Ты могуч и в бедрах тонок,

Свеж твой лик и голос звонок,

О Рустан, я рад вдвойне,

Что не схож ты с тем, кто мне

Как спаситель мой явился.

Верно, то был жуткий призрак,

Плод смущенного ума:

Ты казался бледен, низок,

В плащ коричневый закутан,

Голос резок был и груб.

Издалека доносятся чьи-то смутные голоса, сквозь них прорывается жалобный стон.

Что за звуки? - Разузнайте.

Один из придворных уходит.

Речь мою они прервали.

Как несносен этот стон!

Но похож он…

(Рустану.)

В ту минуту

Были там лишь ты да он?

(Указывая на Зангу.)

Может быть, там кто-то третий

С вами был?

Рустан

Лишь он да я.

Царь

Чей-то голос, мной забытый,

В вышине тогда возник,

Чей-то стон, звучащий глухо,

Моего коснулся слуха

В тот тревожный страшный миг.

Стал тогда ты…

Рустан

Близ утеса…

Занга

На утесе, наверху…

Царь

Да, вверху! Чем дале мыслю,

Тем я более смущен.

На утесе… бледен, низок…

В плащ коричневый закутан…

Ну, а голос…

Стоны повторяются.

Вот проклятье!

Уберите жуткий голос

И воспоминанье с ним.

Занга уходит. Слуга вносит вино.

Вот вино. Приблизься, выпьем!

Пусть уйдут виденья прочь!

Пусть исчезнет сон кошмарный,

Минет ложь и минет ночь,

День настанет лучезарный.

Скачет царь или эмир -

Все спешат уйти с дороги.

Божество нисходит в мир -

Вещей мы полны тревоги.

Вот вино. Иди, мы выпьем!

Нынче вечером, не позже,

Я велю, чтоб прогремели

Трубы с башен городских,

Сонный воздух сотрясая

И столице возвещая,

Что ты сын, наследник мой.

О спаситель, о герой,

За тебя отец твой пьет!

(Поднимает кубок)

Рустан преклоняет перед царем колено. Поспешно входит Занга, за ним следом придворный.

(Опуская руку с кубком. )

Что случилось?

Занга

(Рустану, тихо)

Тверже будьте.

Царь

Долго ль буду ожидать я?

Придворный

Государь, весь город в смуте.

Царь

(отдавая кубок)

Смута? Вздор! Но почему?

Государь, река Джейхун,

Что, кипя, течет меж дюн,

К отмели широкой белой

Мертвое прибила тело…

Человек тот был убит.

Царь

Пусть расправу суд вершит.

Придворный

Он твоим придворным был,

Но его ты невзлюбил

И подверг его опале.

Отчего - никто не ведал…

Царь

Помню. Ну, а этот стон,

Полный дикости и жути?..

Придворный

То убитого отец…

Он немой старик, ты знаешь,

Он с прошением в руках

Просит, чтоб ты был судьей.

Царь

Хорошо. Но пусть замолкнет.

Мой Рустан!

Рустан

Что, государь?

Царь

Был с убитым незнаком ты?

Рустан

Думал ты…

Царь

Тебе во благо.

Все я понял до конца,

Голос тот припомнил ясно,

Что звучал мне в час опасный -

Это голос мертвеца.

Все слышней, все громче он,

Ожил вновь кошмарный сон.

Кто же обвинен в убийстве?

Придворный

Государь…

Царь

Ты медлишь?

Придворный

Смею ль?

Царь

Говори! Ну, кто же?

Придворный

Ты!

Царь

Я? Глупцы! Лжецы! Шуты!

Верно, старец, речь утратив,

Всех пяти лишился чувств.

(Раздвинув полог шатра. )

Ну, входи, глупец упрямый.

Нем твой разум, как язык.

Обвиненья не докажешь -

Ляжешь под топор, старик!

Входит старый Калеб, на нем серое одеяние и черная накидка, волосы и борода седые, в поднятой руке он держит прошение. Его сопровождает Кархан. Старик бросается на колени перед царем, издавая, по обыкновению немых, бессвязные звуки.