Франц Грильпарцер: Еврейка из Толедо

Король

Я? Наказал?

Манрике

Ему вы поручили Отребье это.,

Король Думается мне, Что вовсе не жестока эта кара. Увы, я сам плохой ценитель женщин (показывая на свиту),

Но эти господа — иного мненья. Однако прочь от этих смутных сцен! Пора к столу — все жаждут подкрепленья И, первый кубок вскинув в высоту, — Пусть каждый вспомнит про свою мечту! Так без чинов! Я приглашаю всех!

Придворные строятся по обе стороны короля Уходят.

Занавес

Часть сада.

Справа павильон с балконом и дверью, к которой ведут ступеней. Входит Гарцеран.

Гарцеран

Итак, пока я, кажется, спасен. Девчонка — дура и мила собою. А раз любовь сама сплошная глупость, То дурочка в любви опасней умной. К тому ж неплохо было б заодно мне Восстановить доверье королевы. Дешевою интрижкою прикрыв Мою любовь святую к донье Кларе, Тихоне и молчальнице моей. Тот победил, кто обошел опасность.

Входит оруженосец короля.

Оруженосец Дон Гарцеран!

Гарцеран Роберто? Что случилось?

Оруженосец

Король велел мне заглянуть сюда: Узнать, не здесь ли вы и эти трое…

Гарцеран

А где ж нам быть еще? Ведь приказал он… Ах, понимаю! Он хотел проверить, Я с нею или нет… Так ты ответь, Что девушка осталась в павильоне, А я в саду. И он доволен будет.

Оруженосец Смотрите! Их величество…

Входит король.

Король

Ну, друг,

Ты здесь еще?

Гарцеран

Вы сами повелели, Чтоб только с наступленьем темноты…

Король

Мне кажется, что было бы разумней Их вывести еще при свете дня. Ведь ты не трус.

Гарцеран

Вы верите, надеюсь… Король

Я верю в то, что чтишь ты короля И не обидишь тех, к кому он добр. Поэтому идите тотчас… Кстати, Здорова ль подопечная твоя?

Гарцеран

Сначала были слезы без предела, Но, как известно, время — лучший врач. Как только первый миновал испуг, Вновь возвратились живость и веселье: Залюбовалась утварью роскошной, Затем дивилась на парчу обоев,

Оценивала занавесей шелк И, наконец, утешилась как будто.

Король

А что, она по дому не тоскует?

Гарцеран

И да и нет. Ответить не берусь: Ведь легкомыслие не любит грусти.

Король

А как она любезности встречает? Ведь, полагаю, ты не скуп на них.

Гарцеран

Совсем недурно, государь.

Король

Ты лжешь!.. А ведь по сути дела ты — счастливец! Паришь, как птица, средь родных зефиров И, ягоду заметив, к ней слетаешь, И не опустишь глаз под взором женским. А я — король. Слова мои страшат. Но сам бы я, наверно, оробел, Наедине с красоткою оставшись. Как приступать? Ты б просветил меня Ведь я же новичок, большой ребенок, Не искушенный в этаких делах. Со вздохов, что ли, начинать?

Гарцеран

Да что вы!

Нет, это устарело, государь!

Король

Тогда, быть может, делать томный в. юр, Как гусаку, ждать отклика гусыш:? Иль я неправ?.. Потом берется лютня, Поется на балконе серенада, Меж тем как бледноликая луна

Тебе в затылок смотрит, точно сводня. Во мгле шуршат дурманные цветы. И вот она- заветная минута: Отец иль брат, иль даже сам супруг Покинул дом, и верная дуэнья Знак подает: таинственное «тсс!..» И — в доме ты. Горячая рука Берет твою. Ведет по галереям, Которые темны, как склеп могильный, А бесконечность их растит желанье. И ты идешь, пока в лицо тебе Вдруг не пахнет пьянящий запах амбры И слабое мерцание сквозь щель Не возвестит заветной цели близость. Ты дверь открыл. Светла, в свечей сиянье, Она — на черном бархате тахты. И на руку, увитую камнями, Склонилась голова твоей желанной И золотые волосы ее… Нет! Черные, как смоль, — скажу я лучше! Черней, чем цвет вороньего крыла! Итак, как видишь, милый Гарцеран, Твой ученик не так уж непонятлив. И что мне в том, она христовой веры, Дочь мавра иль еврея? Все равно!

Гарцеран

Пожалуй, мавританки — грех не страшный. Зато еврейки…

Король

Экий привереда! Да я готов побиться об заклад, Что если б та девчонка в павильоне Тебя хотя бы взглядом подарила, Ты вспыхнул бы, как хворост от огня. Я сам не бог весть как люблю евреев, Но думаю, что в нравственных уродствах Того народа мы повинны сами. Мы им надели на ноги колодки, А их же обвиняем в хромоте!

К тому же есть какое-то величье В наследниках библейских пастухов. Мы дети новых лет, а их истоки Восходят к колыбели мирозданья, Когда господь еще как человек Один бродил по елисейским кущам И ангелы слетали к патриарху, А суд и право бог один вершил. О мир легенд, в котором столько правды, В котором Авель Каином убит И торжествует мудрая Ребекка, Иаков домогается Рахили… Да, кстати, как ту девушку зовут?