Фауст

Всех мудрецов он славу посрамил,

Сияет он, блестит необычайно,

Он то открыл, что для других есть тайна,

И даже имя Фауста затмил!

Фамулус

Почтенный муж, прошу я извиненья,

Что возразить решусь на ваши мненья.

В нем, право, нет о том и помышленья:

Он скромностью всегда был одарён.

Куда исчез, где находиться может

Великий муж, ума он не приложит:

Всё только ждет, чтоб воротился он,

И молится об этом возвращенье,

Как о едином светлом утешенье;

И комната осталась взаперти,

С тех пор как Фауст вдруг исчез нежданно,

И ждет владельца прежнего; сохранно

В ней всё - я сам едва посмел войти.

Но что за час чудесной перемены

Несут нам звезды? Даже сами стены

Как будто в страхе: лопнули замки,

Дверные расшатались косяки,

А то и вы сюда бы не попали.

Мефистофель

Но где же сам учитель ваш? Нельзя ли

Пройти к нему? Быть может, он бы мог

Прийти сюда?

Фамулус

Боюсь я: слишком строг

Его запрет; великим занят делом,

В немой тиши, по месяцам он целым

В своей рабочей комнате сидит.

Из всех ученых был он самым чистым,

А ныне смотрит сущим трубочистом.

Совсем теперь чумазым он глядит:

Глаза его распухли, покраснели

От раздуванья жаркого огня,

А нос, и лоб, и уши почернели;

Щипцами да ретортами звеня,

Он ждёт открытия день ото дня.

Мефистофель

Ужель он мне откажет, станет спорить?

Его удачу я бы мог ускорить.

Фамулус уходит.

Мефистофель с важностью усаживается.

Едва успел усесться я - и вот

Уж новый гость, знакомый мне, идёт;

Но этот - молодого поколенья

И будет страшно дерзок, без сомненья.

Бакалавр

(шумно приближаясь по коридору)

Двери настежь! Наконец-то

Есть теперь надежде место,

Что людская грудь живая

Здесь не будет, изнывая,

Чахнуть, гибнуть в этой гнили,

Точно заживо в могиле!

Эти стены и строенья

Накренились, ждут паденья;

Прочь уйти, а то, пожалуй,

Быть здесь страшному обвалу.

Несмотря на всю отвагу,

Дальше я туда ни шагу!

Что-то я теперь узнаю?

Здесь как раз - припоминаю -

Первокурсником невинным

Я внимал урокам длинным,

Бородатым веря слепо,

Вздору радуясь нелепо.

Что из книг старинных брали

И что знали - всё мне врали,

Ничему не веря сами,

Жизнь лишь портя пустяками

И себе и мне. Однако -

Кто там в дымке полумрака?

Что я вижу? В том же длинном

Меховом плаще старинном

Он сидит, всё тот же самый,

Как расстались с ним тогда мы.

Он тогда хитер был, ловок,

Я ж не мог понять уловок;

Ну, теперь иное дело:

На него обрушусь смело!

Почтенный! Если волны мутной Леты

Не все ещё понятья и предметы

Из вашей хмурой лысой головы

Умчали, не припомните ли вы

Ученика? Но ныне мыслью вольной

Он перерос лозу науки школьной;

Вы тот же всё, каким я видел вас,

Но я совсем другой на этот раз.

Мефистофель

Я вас ценил и в прежнем вашем виде.

Я рад, что вас мой звон сюда привлёк.

В простой личинке, в нежной хризалиде

Уж будущий таится мотылек.

Вы в кружевном воротничке ходили

И в локонах кудрявых: как дитя,

Вы в том себе забаву находили;

Косы ж, насколько в силах вспомнить я,

Вы не носили. Ныне же, без лоска,

У вас простая шведская причёска;

Резолютивен ваш отважный вид,

Но абсолютность всё же вам вредит.

Бакалавр

Здесь то же место, ментор мой; но знайте,

Что время ныне стало уж не тем.

Двусмысленных речей не расточайте:

Ведь мы в других условиях совсем.

Легко юнца вам было озадачить,

Над мальчиком наивным свой язык

Потешить: труд был очень невелик;

Теперь никто не смеет нас дурачить.

Мефистофель

Когда всю правду скажем мы юнцу,

Не угодим беспёрому птенцу;

Впоследствии ж, когда промчатся годы,

На шкуре собственной узнает он невзгоды

И мнит, что сам он до всего дошел,

И говорит: учитель был осел.

Бакалавр

А может быть, и плут! Вы мне скажите

И хоть один пример мне укажите:

Какой учитель только правду нам

В лицо открыто скажет, смел и прям?

Один прибавит, а другой убавит,

Тот с важностью, тот в шутках всё представит,

А дети - верь подобранным словам.

Мефистофель

Что ж, время есть всему: не так давно вы

Еще учились, ныне - вижу сам -

Вы и других учить уже готовы.

Прошло немного месяцев и лет -

И опытом изведали вы свет.

Бакалавр

Ах, этот опыт! Дым, туман бесплодный;

Его ведь превосходит дух свободный!