Тирсо Молина: Севильский озорник, или Каменный гость

Да, но может быть расторгнут
Брак, в который лишь для виду
Муж вступает.

Не способен
Мой Патрисио на хитрость.

Дай-ка руку мне и этим
Подтверди свою решимость
Стать моей.

А не обманешь?

Мне обманывать нет смысла
Самого себя.

Клянись же,
Что меня ты не покинешь.

Ручкою твоей, сеньора,
Этой непорочной льдинкой,
Я тебе клянусь быть верен.

Нет, клянись творцом! Он взыщет
С нарушителя обета.

Пусть пошлет мне вседержитель,
Коль я слова не сдержу,
Смерть до срока от десницы
Мертвеца…

Затем что с мертвым
Легче сладить, чем с живыми.

После этой клятвы стала
Я твоей женой.

Прими же
Поцелуй и с ним всю душу.

Ты отныне мой властитель.

Свет очей моих, ты завтра ж
На серебряные плиты,
Приколоченные к полу
Гвоздиками золотыми,
Ступишь ножками, и мрамор
Персей заключишь в темницу
Ожерелий драгоценных,
И на пальчики нанижешь
Перстни, чтобы те оправой
Им, жемчужинам, служили.

Я — твоя, и ты навеки
Мой супруг и повелитель.

Плохо же еще знакома
Ты с озорником севильским!

Коварно разлучил
Безвестный враг меня с тобой, любимый.
Влачить нет больше сил
Суровой правды груз невыносимый.
О, поглоти меня,
Ночь, солнца антипод и маска дня!

Зачем тоске напрасной
Вы, герцогиня, предаетесь вновь,
Хоть знаете прекрасно,
Что лжива и обманчива любовь,
Что тот, кто счастлив ныне,
Проклятья будет завтра слать судьбине?
Вы лучше бросьте взгляд
На море, где, крепчая, ветер злится.
Смотрите, как спешат
Галеры крутобокие укрыться
За башнею вон той,
У входа в порт.

Где мы сейчас, друг мой?

Сеньора, в Таррагоне,
Откуда нас домчат сухим путем
Дней за двенадцать кони
В Валенсию. Мы там передохнем
И поспешим в Севилью,
Осьмое чудо света, перл Кастильи.
К чему себя терзать?
Да, с герцогом Октавио вы в ссоре,
Но жаждет вас назвать
Своей женою дон Хуан Тенорьо.
К монарху близок он
И скоро будет в графы возведен.

Нет, я не тем убита,
Что королем он избран мне в мужья, —
Тенорьо родовиты, —
Но тем, что честь поругана моя
И будут надо мною
Смеяться люди за моей спиною.

Взгляните-ка: бредет
По берегу рыбачка молодая
И тихо слезы льет,
Как вы, свои печали вспоминая.
Поговорите с ней,
Пока я ваших созову людей.

Зачем, о море злое,
В себе огонь твои валы несут?
Ведь это ты, как Трою,
Сожгло недавно бедный мой приют:
Из хляби пламя встало,
И хижина мгновенно запылала.
Я проклинаю вас,
Корабль, чей нос хрусталь воды на части
Разрезал в первый раз,
Ветрила, мачты и тугие снасти,
Все те орудья зла,
Которые Медея создала. [35] …все те орудья зла, которые Медея создала. — Медея волшебница, дочь царя Колхиды, помогавшая Ясону добыть Золотое руно. Во имя любви и ревности совершила множество ужасных преступлений (греческий миф).

За что клянешь ты море?

За то, что принесло оно того,
Кто причинил мне горе.
Вы счастливы, коль на простор его
Взираете без дрожи.

Нет, со стихией не в ладах я тоже.
Где ты живешь?

Мой дом
Стоял вон там еще совсем недавно.
Теперь на месте том
Гуляет только ветер своенравный,
И лишь стрижам приют
Руины обгорелые дают.
В своем жилище скромном
Росла я, сердцем, как гранит, тверда,
Но морем вероломным
Был прислан погубитель мой сюда,
И воском стала разом
Та, что посмела мнить себя алмазом.
Но для чего примчал,
Вас, как Европу бык любвеобильный. [36] …вас, как Европу бык любвеобильный… — См. прим. к стр. 190. ( Европа, дочь финикийского царя Агенора, похищенная Зевсом, принявшим облик быка).
Сюда гривастый вал?