Будимир Метальников - Алешкина любовь. Простая история.

— Да-да, — протянул он, постучав пальцами по столу.

Сашка наконец поняла его огорчение и поспешила поправиться:

— То есть… Я не против… Все как-то недосуг… Опять же рекомендации надо просить у кого-то… В общем… вы не думайте… Я — готова.

— Вы так считаете? — качнул головой Данилов. — А может ли быть настоящим, коммунистом человек, который трясется над собственным добром и больше всего боится, как бы сосед не попросил его поделиться чем-нибудь?

— Это кто трясется? — вспыхнула Сашка. — Я?!

— Да, вы! — холодно ответил Данилов.

Сашка медленно поднялась.

— Ну спасибо, Андрей Егорыч! Удружил. Вот уж не ждала такого привета…

— Сядь! — коротко бросил Данилов.

— Нет уж, чего там… Не за таким разговором я сюда ехала, — махнула она рукой, отворачиваясь.

— Сядь и слушай! — хлопнул Данилов ладонью по столу, сам вскакивая.

Сашка вздрогнула, испуганно заморгала и послушно села. Таким ей его еще не приходилось видеть. Данилов взволнованно прошелся по кабинету, потом присел рядом с ней на стул и заговорил:

— Обиделась? А мне не обидно узнавать про тебя такое? Выходит, тебе и в самом деле жалко делиться с соседями. Свои хорошо живут — и ладно! А на других тебе наплевать!

Сашка не ответила, целиком уйдя в свою обиду.

— Помнишь, я к вам приехал летом, ну когда вдовы ваши загуляли? — снова заговорил Данилов уже гораздо мягче. — Вот я тогда первый раз тебя по-настоящему разглядел и подумал: «Большое сердце у человека, и много добра он может сделать людям». Поэтому я тебе и помогал, как мог. А ведь в Кисловке тоже есть и вдовы солдатские и вообще неважно живется людям. Что же с тобой случилось, Саша? Неужели ты и в самом деле так очерствела сердцем?

Сашка круто обернулась к нему.

— Ты до моего сердца лучше не касайся! — глухо сказала она и криво усмехнулась. — Какой сердцевед нашелся!

Данилов невольно опешил от этой грубости, нахмурился и встал.

— Прошу извинения, если я вас обидел. Я этого не хотел, — подавленно сказал он и отошел. Подумал и снова сел за стол. — У вас есть еще какие-нибудь вопросы ко мне? — вежливо и официально спросил он.

Сашка поморщилась и искоса посмотрела на него. Похоже, она пожалела о своей грубости, но гордость не давала ей признать свою ошибку.

— Да нет… Все… Прощайте, Андрей Егорыч!

— Всего хорошего! — наклонил голову Данилов, вставая.

Сашка помедлила мгновение, пристально глядя на него, но Данилов не поднял на нее глаз, и она резко повернулась и пошла к дверям. Уже взявшись за ручку, она оглянулась и встретила его взгляд.

— Что же вы, Андрей Егорыч, — с горьким упреком вырвалось у нее, — точили меня тут, точили, а сами ни слова, что уезжаете? Я-то к вам ведь с доброй душой, попрощаться, чтоб по-хорошему, а вы?

Она покачала головой и хотела уже выйти, но Данилов, только сейчас понявший все мотивы ее поведения, поспешно остановил ее:

— Подождите!

Он выскочил из-за стола и подбежал к ней.

— Саша… то есть, простите, Александра Васильевна… Я ведь не думал так расставаться с вами. Я собирался на днях поехать по колхозам и обязательно заехал бы к вам попрощаться.

Сашка недоверчиво посмотрела на него.

— Не верите? Честное слово! А кстати, хотите, поедем вместе? Вам тоже будет полезно посмотреть кое-что…

— Хочу! — так быстро вырвалось у нее, что она даже смутилась. Но Данилов, обрадованный примирением, даже не заметил этого.

— Ну и прекрасно! Завтра же и выедем.

И вот они осматривают большой светлый коровник в каком-то колхозе. Молодой парень в комбинезоне включает рубильник, и механический раздатчик кормов приходит в движение. Ковши с кормами плывут вдоль кормушек, останавливаются точно перед каждой кормушкой и опрокидываются.

— Сколько же человек обслуживает этот коровник? — спрашивает Данилов.

— Пять! — с гордостью отвечает парень.

Сашка поспешно записывает что-то в блокнот.

…Потом они осматривают телятник…

…Молокозавод…

И, сопровождаемые хозяевами, отправляются к машине. Машина трогается.

— Ну, что ж? — улыбается Данилов. — Заедем теперь в Кисловку?

Сашка покосилась на него и усмехнулась.

— Ну давай, только там смотреть-то нечего.

— Ну просто поговорим с кем-нибудь…

…Вечереет. На горизонте громоздятся черные тучи.

— Похоже, дождь собирается, — замечает Данилов. — Ногу что-то ломит.

— Раненая? А я и не знала… Вы на каком фронте были?

— На разных… А ранили на Втором украинском.

— Муж мой там… — Сашка не договорила.