Иоганн Гете - Гец фон Берлихинген с железною рукою

Адельгейда.Это антистрофа вашей песни. До того, как я вас встретила, Вейслинген, со мною было то же, что с этой швейкой. Стоустая — говоря без метафор — молва так неумеренно восхваляла вас, что я дала себя убедить и пожелала увидеть в лицо эту квинтэссенцию мужского пола, этого Феникса — Вейслингена! Мое желание сбылось.

Вейслинген.И вместо Феникса явился обыкновенный петух.

Адельгейда.Нет, Вейслинген, я приняла в вас участие.

Вейслинген.Так казалось.

Адельгейда.Так и было. Ведь в действительности вы превзошли свою славу. Толпа ценит лишь отблеск истинных заслуг. Я такова, что не умею судить о людях, к которым расположена. И вот мы жили рядом некоторое время, мне чего-то не хватало, но я не могла понять, чего в вас недостает. Наконец глаза мои открылись. Вместо деятеля, который вносит жизнь во все дела государства, не забывая при этом себя и своей славы, вместо человека, который, нагромождая друг на друга сотни великих предприятий, возносится по ним до облаков, я увидела вдруг человека, который ноет, как больной поэт, предается меланхолии, как здоровая девушка, и более склонен к праздности, чем старый холостяк. Сначала я приписывала это вашей неудаче, которая была еще свежа в вашей памяти, и извиняла вас, насколько могла. Но теперь, когда дело с вами день ото дня становится хуже, вы должны меня извинить, если я отниму у вас мое расположение. Вы владеете им не по праву: я на всю жизнь отдала его другому, и он не может вам его передоверить.

Вейслинген.Так отпустите меня!

Адельгейда.Нет, пока последняя надежда еще не потеряна. Уединение при таких обстоятельствах опасно. Несчастный! Вы так расстроены, будто вам изменила первая возлюбленная! Именно потому я не оставлю вас. Дайте руку и простите мне все, что я наговорила только из любви к вам.

Вейслинген.Если б ты могла полюбить меня! Если б ты могла дать хоть каплю облегчения моей жгучей страсти! Адельгейда! Упреки твои совершенно несправедливы! Если б ты могла почувствовать хотя бы сотую долю того, что со мной творится все это время, ты не терзала бы меня так безжалостно своей любезностью, равнодушием и презрением. Ты улыбаешься? Снова стать самим собою после опрометчивого шага — на это нужен не один день. Действовать против человека, память о котором свежа в моем сердце!

Адельгейда.Странный ты человек, если можешь любить того, кому завидуешь! Это все одно, что подвозить провиант врагу.

Вейслинген.Я чувствую сам, что колебания невозможны. Он предупрежден о том, что я снова Вейслинген, и постарается воспользоваться своими преимуществами над нами. Но и мы, Адельгейда, не так беспечны, как ты думаешь. Наши рейтары удвоены в числе, и они бдительны, наши переговоры продолжаются, и надо надеяться, что имперский сейм в Аугсбурге приведет в исполнение все наши планы.

Адельгейда.Вы туда отправляетесь?

Вейслинген.Если б мог увезти с собою хоть надежду! (Целует ее руку.)

Адельгейда.О вы, неверные! Вечно знамения и чудеса. Поезжай, Вейслинген, и заверши дело. Выгоды епископа так тесно сплелись с твоими и моими, что если б даже дело шло только об одной политике…

Вейслинген.И ты можешь шутить?

Адельгейда.Я не шучу. Мои поместья захватил гордый герцог, твои — Гец недолго оставит в покое. И если мы не будем поддерживать друг друга, как это делают враги наши, и не склоним императора на нашу сторону — мы погибли.

Вейслинген.Этого я не боюсь. Большинство князей на нашей стороне. Император требует помощи против турок, за это, естественно, он должен поддержать нас. Каким блаженством будет для меня освободить твои поместья от надменного врага, усмирить беспокойные головы в Швабии и дать покой епископству и всем нам! И тогда…

Адельгейда.Дни сменяются днями, а будущее в руках судьбы.

Вейслинген.Но мы должны желать.

Адельгейда.Мы и желаем.

Вейслинген.В самом деле?

Адельгейда.Ну да! Поезжайте же!

Вейслинген.Волшебница!

За стеной музыка и танцы. Гец, Зельбиц, тестьсидят за столом. Входит жених.

Гец.Благоразумнее всего было покончить эти дрязги счастливо и весело — свадьбой.

Тесть.Лучшего мне и присниться не могло. С соседом в мире и ладу, и дочка хорошо пристроена.