Иоганн Гете: Клаудина де Вилла Белла

И потому что нас сегодня опять впрягли в триумфальную колесницу. Я была в такой ярости…

Мы тоже не лыком шиты, а этот Педро мне даже и не нравится. Скучный, мечтательный малый. Правда он недурно сложен.

И был даже очень учтив, пока эта дура не сбила его с толку! По-моему, он вообще хотел познакомиться с этим домом и настропалил Себастиана, чтоб тот его представил. Когда я повстречалась с ним впервые в Саланке у губернатора, он был галантен, любезен, учтив. Помню еще, как Себастиан дразнил меня им. Теперь Педро стал невыносим.

Просто невозможен! Но я сегодня подцепила рыбку! Только ты меня не выдашь?

Я думала, ты знаешь, что на меня можно положиться, и я наверняка знаю, что ты поможешь мне отомстить Педро и его нежной Дульцинее.

Послушай: по соседству остановился один кавалер. Просто сказать не могу, но это цвет всех кавалеров! Должно быть, богат и знатен: весь его вид говорит за это. Мальчик — оближи пальчик.

Как его зовут? Где он?

Он скрывает свое звание и имя. Люди зовут его доном Кругантино. Пусть зовется как хочет, но подобного ему нет на свете.

Ты его, наверно, позавчера на ярмарке подцепила?

Тс!..

Еще кой-что, Камилла! Ты знаешь, сегодня вечером должен уехать дон Педро, и они будут желать друг другу покойной ночи долгими вздохами и взглядами, точно им предстоит расстаться навеки, за столом будет тихо, и ужин быстро кончится, а как только отец начнет клевать носом в кресле, так моя Клаудиночка упорхнет и прокрадется в сад, чтоб спеть свою песенку луне. Только клянусь, Камилла, это не луне: за этим что-то скрывается!

Ты думаешь?

Дурочка! Знаешь ты там позади террасу с железной решеткой? Плох был бы тот любовник, что не захотел бы стрелой перелететь через нее, чтобы осушить слезы своей прелестнице, которые исторгла у нее целомудренная луна.

И то сказать, она терпеть не может, чтобы ее туда сопровождали.

А я в таких случаях всегда притворяюсь сонной, чтоб вселить в нее уверенность. Но теперь дело должно выйти наружу. Педро скоро уезжает. Тут что-то скрывается. И ужин велено подать очень рано! Нет, это неспроста!

А что, если б нам выследить их?

Нет, это не дело. И показалось бы неблаговидным. Нет, мы расскажем это старику, ну, а тот взбесится, очень уж он дорожит дочкой и своей честью. Пусть сам их и выслеживает.

Только примемся за дело умно, чтоб не выглядело, точно…

Впервые, что ли, мы натравливаем людей друг на друга? Пойдем, прежде чем все сели за стол! Пойдем!

Обе уходят.

Трое бродягстоят вокруг стола и играют в кости. Кругантиносо шпагой на боку; в руках лютня с голубым бантом. Он настраивает лютню, расхаживая взад и вперед, и затем поет.

Иди же сюда, Кругантино. Промечи разок!

Не до этого.

Он опять сегодня ни на что не пригоден.

Слуга покорный! Если б я хотел быть на что-нибудь пригоден, я отправился бы в порядочное общество, а не возился бы с таким сбродом, как вы.

Оставь его в покое — он сегодня не в своей тарелке.

Бьюсь об заклад, что он выжидает часа свидания. Куда сегодня? К Альмерии?

Ты угадал.

Нет, этот роман, наверно, кончился. Он длится уже три недели.

Пари, что угадал! К Камилле, которая на последней ярмарке насквозь прострелила ему печенку своими черными глазами.

Я бы тебе посоветовал пойти со мной и посмотреть, ты бы тогда знал наверняка.