Иоганн Гете - Ифигения в Тавриде

Гете сохранил основу античной фабулы, но многое изменил в общем характере сюжета и в той атмосфере, которая окружает действующих лиц. Греческая трагедия была проникнута религиозно-культовыми мотивами, сохранявшими силу даже у такого вольнодумца, каким современники считали Еврипида. В его произведении еще сильны веления богов, проклятия, власть судьбы. У Гете эти мотивы значительно смягчены, как смягчен контраст между варварами Тавриды и цивилизованными греками.

Трагедия Еврипида драматична и театральна, это одно из самых богатых действием творений античной драмы. Гете в значительной мере снимает внешнюю динамику, перенося центр тяжести на переживания и душевные движения. Его героиня Ифигения — воплощение того идеала гуманности, который Гете утверждал как высшую нравственную основу жизни. Она пример высоких и чистых чувств. В критике давно признано, что прототипом для Ифигении послужила возлюбленная Гете в первые десять лет веймарской жизни — Шарлотта фон Штейн. Она оказала «цивилизующее» влияние на молодого «штюрмера» и бунтаря, каким Гете явился в Веймар, не только прививая ему хорошие манеры, но и дисциплинируя его духовно. Автобиографическое начало заметно и в образе Ореста. Античный мотив одержимости, преследования его эриниями заменен у Гете душевными муками. Еврипидовский Орест был жертвой терзаний, наложенных на него свыше и извне, герой Гете мучим внутренним сознанием вины. Гармоничная и чистая Ифигения оказывается целительницей душевных мук брата. В трагедии Еврипида Ифигения пыталась спасти брата посредством обмана. У Гете финал имеет другой характер: Ифигения не хитрит и не лжет, она прямо рассказывает все Фоанту, взывает к его разуму, благородству и милосердию. Так же как она очистила душу брата, так возвысила она духовно и Фоанта, подвигнув его на благородный поступок.

«Ифигения в Тавриде» — образец творчества Гете послештюрмерского периода. Поэт достиг здесь той гармонии, которую он стал теперь считать высшей нормой человеческой личности. Но героиня Гете не является воплощением реально достигнутой в жизни гармонии, она — лишь воплощение идеала, к которому Гете призывает людей стремиться. Хотя драма закапчивается примирением всех противоречий, сам Гете был далек от того, чтобы признать это действительным и осуществимым, о чем ясно свидетельствует его следующая драма «Торквато Тассо».

Диана — римская богиня, отождествляемая с греческой Артемидой. Гете не придерживался строгого разграничения греческих и римских мифологических имен. Строгая, Диана . — Гете намекает на то, что Диана была богиней целомудрия.

…проклятье древнее … — Предок Ифигении Тантал за непослушание богам был свергнут с Олимпа и обречен проклятию. Оно сказалось на судьбе его сыновей Атрея и Фиеста, враждовавших друг с другом, а также и в следующем поколении, ибо отец Ифигении Агамемнон — сын Атрея.

…Столь гибельный для прочих чужеродцев . — Аркад намекает на обычай тавров приносить чужеземцев в жертву богине Артемиде.

…Для обновленного тобой парода? — Ифигения, по Гете, оказала облагораживающее воздействие на жителей Тавриды.

Стан мощный и пытливый ум титанов … — Гете неточен, приписывая Танталу и его потомкам качества титанов, восставших против богов.

Уже Пелопс … — Здесь и далее Ифигения рассказывает подробности историй потомков Тантала, над которыми тяготело проклятие.

…наследственное право // На Зевсов стол … — Тантал был приглашен к трапезе богов Олимпа и вкушал пищу вместе с Зевсом.

…Отказывал я в древних приношеньях . — Под влиянием милосердной Ифигении Фоант прекратил казни чужеземцев.

Дева-заступница — то есть Диана, спасшая Ифигению.

…как всем Атридам … — Атриды — потомки Атрея.

…И злой и добрый, каждый за свои // Поступки получает воздаянье . — Гете вкладывает в уста Пилада мысль об ответственности каждого за свои поступки, опровергая религиозную идею проклятия, накладываемого богами на весь род.

Когда сестру вернешь ты Аполлону // И будет в Дельфах чтить ее народ … — Орест и Пилад поняли предсказание оракула в том смысле, что они должны вернуть в Дельфы сестру Аполлона — Диану, то есть ее статую, с тем чтобы поставить ее в дельфийском храме. На самом деле имелась в виду сестра Ореста. На двусмысленности предсказания основан и ряд дальнейших речей о «сестре».