Иоганн Гете - Торквато Тассо

Здесь больше б слово значило твое.

Я не могу, и это знаешь ты,
Просить ни за себя, ни за своих,
Как то возможно для сестры Урбино.
Я здесь живу спокойно, в тишине,
От брата принимая благодарно
То, что он может и желает дать.
За это я терпела укоризны
Немалые, но их преодолела.
Одна подруга говорила мне:
Ты бескорыстна, это хорошо,
Прекрасно, но поэтому не можешь
Ты чувствовать нужды твоих друзей
Как следует. Но равнодушно я
Переношу такую укоризну.
Тем более мне радостно теперь,
Что я могу помочь на деле другу.
Я матери наследство получу
И другу окажу охотно помощь.

И я, княжна, могу здесь очень кстати
Ему подругой выказать себя.
Хозяин он плохой, и я могу
Ему прийти на помощь в этом деле.

Возьми ж его, коль я должна отречься,
Пусть он тебе одной принадлежит!
Я вижу ясно: лучше будет так.
Могу ли я считать и эту скорбь
Целительной? От юности таков
Был жребий мой, я к этому привыкла!
Потеря счастья вдвое легче нам,
Когда непрочно было обладанье.

Надеюсь я, что счастье по заслугам
Получишь ты.

Элеонора! Счастье?
Но кто же счастлив? Я могла бы, правда,
Назвать счастливым брата моего.
Он с мужеством несет высокий жребий,
Но по заслугам он не награжден.
А счастлива ль сестра моя Урбино?
Она прекрасна, высока душой,
Но с мужем молодым они бездетны,
Он чтит ее, мирится с этим горем,
Но счастия не видно в их дому.
Что дали нашей матери несчастной
Высокий ум и знаний широта?
Хранили ли ее от заблуждений?
Нас взяли прочь, теперь она мертва,
И детям не осталось утешенья,
Что в мире с богом умерла она.

О, не на то, чего недостает,
Смотри на то, что нам еще осталось!
Что ж у тебя, княжна, осталось?

Что?
Терпенье, Леонора! С юных лет
Я упражнялась в нем. Когда веселью
Мои друзья и сестры предавались,
Меня держала в комнате болезнь.
И отреченью среди мук моих
Я научилась рано. Лишь одно
Меня в уединенье услаждало:
То радость песен; я, сама с собой
Беседуя, желанье и тоску
Напевом тихим сладко усыпляла.
И горе становилось наслажденьем,
Гармонией — тяжелая печаль.
Недолго я внушала это счастье:
Мне лекаря сурового запрет
Замкнул уста, я стала жить, страдая,
Последнее утратив утешенье.

Ты множеством друзей окружена,
Здорова, жизнерадостна теперь.

Да, я здорова, то есть не больна,
И преданность друзей дает мне счастье.
Был у меня один любимый друг…

Он твой еще.

Потерян будет скоро.
Тот миг, когда его я в первый раз
Увидела, значенья полон был.
Тогда, едва от муки и болезни
Оправившись, смотрела робко я
Опять на жизнь и, обществу сестры
И солнцу радуясь, впивала жадно
Надежды новой сладостный бальзам.
Тогда дерзнула я взглянуть пошире
Вперед на жизнь, и ласковые лики
Приветствовали издали меня.
Тогда сестра представила впервые
Мне юношу, он с нею рядом шел,
И признаюсь тебе: он овладел
Моей душой, и овладел навеки.

О, не жалей, моя княжна, об этом!
Прекрасное познала ты душой,
Твой выигрыш навеки неотъемлем!

Но опасаться должно и прекрасного,
Как пламени, что так полезно нам,
Когда оно горит на очаге
Или прекрасно с факела сияет.
Кто от него откажется тогда?
Когда ж оно охватит все кругом,
То сколько бед наделает! Оставь.
Болтлива я. Мою болезнь и слабость
Мне лучше было б скрыть перед тобой.

Всего действительней болезнь души
Доверчивость и жалобы врачуют.

О, если так, я скоро исцелюсь;
Всецело доверяюсь я тебе.
Ах, милая! Хотя я и решилась,
Чтоб он уехал, чувствую уже
Я длительную боль тоскливых дней,
Раз я должна от радости отречься.
Уж солнце предо мною не осветит
Прекрасный образ, светлый, как мечта;
Надежда встречи пробужденный дух
Не исполняет радостным желаньем;
Напрасно взор бросаю в сумрак сада,
Ища его среди росистой мглы.
Как было хорошо, наверно, знать,
Что будешь с ним и нынче веселиться!
О, как при встречах все росло желанье
Друг друга больше знать и понимать!
Как с каждым днем все чище и прекрасней
Гармониею полнилась душа.
Какой же мрак упал передо мной!
Вся роскошь солнца, радостное чувство
Дневных лучей и тысячей цветов
Блестевший мир закутались туманом,
Что встал передо мной, глубок и глух.
Тогда мне каждый день был целой жизнью;
Молчала скорбь, предчувствие немело,
И, как в ладье, по легкой зыби волн
Нас уносило счастье без руля.
Теперь печально все, и тайный страх
Перед грядущим в сердце мне проник.