Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Драмы в стихах. Эпические поэмы

Ужель угрозу торопить самой?

Ты сватовство царя зовешь угрозой?

Страшнейшею из страшных для меня.

Ответь доверьем на его призыв.

Пусть только прежде страх во мне уймет он.

Зачем таишь, откуда родом ты?

Затем, что тайна жрице подобает.

Перед царем и тайны не таят.
Не требуя признаний, царь душою
Своей высокой чует слишком ясно,
Что ты пред ним опасливо таишься.

И он в досаде, в гневе на меня?

Боюсь, что да. Он о тебе молчит,
Но по словам, случайно оброненным,
Сужу, что царь уже давно решил
Тобою овладеть. Так не бросай
Его назад в смятение! Не дай
В груди его созреть негодованью,
Чтоб слишком поздно не корила ты
Себя за глухоту к моим советам.

Как? Иль затеял царь, чего покуда
Никто, в ком честь жива, кому почтенье
К богам бессмертным охлаждает кровь,
Не смел помыслить? Как? У алтаря
Меня схватить и силой влечь на ложе?
Коль так, я воззову к богам, к Диане,
Богине стойкой! Пусть она отмстит
Предерзкому за поруганье жрицы
И, дева деве, помощь мне подаст.

Свой страх оставь! Не молод царь, и кровь
В нем не играет; не толкнет она
Его на путь греховный. В страхе жду
Иной жестокости от государя —
Он совершит ее без промедленья,
Ибо душою тверд и непреклонен.
Хотя б доверьем подари Фоанта,
Раз большего ему не в силах дать.

О, все скажи, что ведомо тебе!

Гадать не будем. Вот подходит он!
Ты чтишь царя, так долгу подчинись
И встреть его с доверием и лаской.
За кроткой женской речью честный муж
Идет охотно.

Хоть не знаю я,
Как следовать разумному совету,
Но поступлю, как долг велит: ему
На милости отвечу добрым словом.
И да удастся мне сказать Фоанту
Угодное, не порывая с правдой.

Дарами царскими да отличит
Тебя богиня! Радостной победой,
Богатством, славой дома твоего,
Осуществленьем праведных надежд!
Пускай за то, что ты радел о многих,
Тебя и счастье многим предпочтет.

С меня довольно и хвалы народной:
Мои деянья более другим,
Чем мне, на пользу. Тот счастливей всех,
Будь царь он или нищий, кто обрел
Благую долю под родимым кровом.
Ты скорбь душевную со мной делила
В тот час, как вражий меч меня лишил
Последнего, достойнейшего сына.
Покуда месть душой моей владела,
Пустыней не казался мне дворец.
Но вот, когда вернулся я с победой,
Их царство пало и мой сын отмщен,
Все во дворце мне сделалось постыло.
Ретивая покорность, что в любом
Я прежде взоре видел, омрачилась
Тревогами и тайным недовольством.
Все думают о будущем с тоской
И служат мне, бездетному, неволей.
Но вот иду я к храму, где не раз
Молился я богине о победах
И за победу чтил ее, а в сердце
Царит одно желанье, для тебя
Оно едва ли ново: я решил —
Себе на счастье и стране на благо —
Ввести тебя невестой в мой дворец.

Чрезмерна для безвестной, государь,
Такая честь! Изгнанница стоит
Перед тобой в смущенье. Ведь искала
Она лишь крова — и его нашла.

Что в тайну ты рядишь свое прибытье,
Таишься от царя и от людей,
Повсюду порицалось бы, поверь.
Наш берег пришлым страшен: так велит
Закон и осторожность. Но от той,
Кому приют мы дали, милой гостьей
Своей признав, от той, чьи дни текут
У нас и безмятежно и привольно,
Казалось бы, — за преданность и верность, —
Я вправе ждать доверья и любви.

Царь! Если я от всех таила имя
Мое — тому причиной лишь боязнь
Приют утратить. Если бы ты знал,
Кто пред тобой, какой главе злосчастной
Мирволишь ты, быть может, вещий страх
Твой дух высокий трепетом наполнил,
Не приглашал бы ты меня с собою
Престол делить, а из страны своей
Изгнал бы и, отвергнутую, бросил
До дня, как ей на родину вернуться
Из горестных скитаний суждено,—
В нужду и беды, что — увы! — повсюду
Изгнанников, скитальцев бесприютных,
Грозя рукой костлявой, стерегут.