Генрик Ибсен: Кукольный дом

ФРУ ЛИННЕ. Мне надо кого-нибудь любить, о ком-нибудь заботиться, заменять кому-нибудь мать, а вашим детям нужна мать. Мы с вами нужны друг другу. Крогстад, я верю, что основа у вас хорошая; и с вами вместе я на все готова.

КРОГСТАД (схватив ее руки) . Спасибо, спасибо, Кристина! Теперь уж я сумею подняться в глазах других… Ах, да я и забыл…

ФРУ ЛИННЕ (прислушивается) . Тсс! Тарантелла! Уходите.

КРОГСТАД. Почему? В чем дело?

ФРУ ЛИННЕ. Слышите, наверху пляшут тарантеллу? Когда она будет кончена, они явятся сюда.

КРОГСТАД. Да, да, так я уйду. Да и к тому же все напрасно. Вы, разумеется, не знаете, на какой шаг я решился против Хельмеров.

ФРУ ЛИННЕ. Знаю, Крогстад.

КРОГСТАД. И все-таки у вас хватило бы духу?..

ФРУ ЛИННЕ. Я хорошо понимаю, до чего может довести отчаяние такого человека, как вы.

КРОГСТАД. Ах, если бы я мог вернуть сделанное!

ФРУ ЛИННЕ. Вы могли бы. Ваше письмо лежит еще в ящике.

КРОГСТАД. Вы уверены?

ФРУ ЛИННЕ. Вполне. Но…

КРОГСТАД (пытливо глядит на нее) . Так не приходится ли так понять дело? Вы хотите во что бы то ни стало спасти подругу. Скажите напрямик. Так?

ФРУ ЛИННЕ. Крогстад! Кто раз продал себя из-за других, не сделает этого во второй раз.

КРОГСТАД. Я потребую свое письмо обратно.

ФРУ ЛИННЕ. Нет, нет.

КРОГСТАД. Естественно. Я дождусь Хельмера и скажу ему, чтобы он вернул мне мое письмо, что оно касается одного меня, моей отставки, что ему незачем его читать.

ФРУ ЛИННЕ. Нет, Крогстад, не требуйте своего письма обратно.

КРОГСТАД. Но скажите, разве не за этим, собственно, вы призвали меня сюда?

ФРУ ЛИННЕ. Да, в первую минуту, со страху. Но теперь прошли целые сутки, и просто не верится, чего только я за это время не насмотрелась здесь в доме. Пусть Хельмер все узнает. Пусть эта злополучная тайна выйдет на свет божий. Пусть они наконец объяснятся между собой на чистоту. Невозможно, чтобы это так продолжалось – эти вечные тайны, увертки.

КРОГСТАД. Ну хорошо, раз вы на это решаетесь… Но одно я, во всяком случае, могу сделать, и надо сделать это сейчас же…

ФРУ ЛИННЕ (прислушиваясь) . Скорее! Уходите! Пляска кончена. Нас могут застать с минуты на минуту.

КРОГСТАД. Я дождусь вас внизу.

ФРУ ЛИННЕ. Хорошо. Потом проводите меня до дому.

КРОГСТАД. За всю мою жизнь я ни разу не был так неимоверно счастлив! (Уходит.)

Дверь в переднюю остается по-прежнему открытой.

ФРУ ЛИННЕ (немного прибирает на столе и приготовляет свою верхнюю одежду) . Какой поворот! Какой поворот! Будет для кого работать… для кого жить… куда внести свет и тепло. Да, придется-таки приналечь. Скорее бы приходили… (Прислушивается.) А, вот они. Скорей одеться. (Надевает шляпу и манто.)

За сценой слышны голоса Хельмера и Норы; слышно, как повертывается ключ в замке, и затем Xельмер почти силой вводит Нору в переднюю. Она в неаполитанском костюме и закутана в большую черную шаль. Он во фраке и в наброшенном сверху открытом черном домино.

НОРА (еще в дверях, сопротивляясь) . Нет, нет, нет! Не хочу сюда! Хочу опять наверх. Не хочу уходить так рано.

ХЕЛЬМЕР. Но, милочка Нора…

НОРА. Ну, я прошу тебя, умоляю, Торвальд… Ну, пожалуйста… еще хоть часочек!

ХЕЛЬМЕР. Ни минутки больше, моя дорогая. Ты помнишь уговор? Вот так. Сюда. Ты еще простудишься тут в передней. (Бережно ведет жену, несмотря на ее сопротивление, в комнату.)

ФРУ ЛИННЕ. Добрый вечер!

НОРА. Кристина!

ХЕЛЬМЕР. Как, фру Линне, вы здесь, в такой поздний час?

ФРУ ЛИННЕ. Да, извините, мне так хотелось взглянуть на костюм Норы.

НОРА. Так ты все сидела и ждала меня?

ФРУ ЛИННЕ. Да, я, к сожалению, опоздала, ты была уже наверху, ну, мне и не хотелось уходить, не поглядев на тебя.

ХЕЛЬМЕР (снимая шаль с Норы) . Ну, глядите же на нее хорошенько. Право, стоит посмотреть. Чем не хороша, фру Линне?

ФРУ ЛИННЕ. Да, признаюсь…

ХЕЛЬМЕР. Разве не дивно хороша? Там все в один голос признали это. Но она ужасная упрямица, эта милая крошка. Что поделаете? Представьте себе, мне чуть не силой пришлось увести ее оттуда.

НОРА. Ах, Торвальд, ты еще раскаешься, что не дал мне повеселиться еще хоть полчасика.

ХЕЛЬМЕР. Слышите, фру Линне! Она пляшет тарантеллу… производит фурор… вполне заслуженный… хотя исполнение было, пожалуй, чересчур безыскусственно-то есть более натурально, нежели это, строго говоря, желательно с точки зрения искусства. Ну да пусть! Главное – она произвела фурор, огромный фурор. И дать ей остаться после этого? Ослабить впечатление? Нет, спасибо. Я подхватил мою прелестную капричианку, – капризную капричианку, можно бы сказать, – под ручку, марш-маршем по зале, общий поклон, и – как говорится в романах – прекрасное видение скрылось. Конец всегда должен быть эффектен, фру Линне. Но где мне втолковать это Норе? Никак. Фу, какая здесь жара! (Сбрасывает домино и открывает дверь в кабинет.) Э! Да там темно. Ну да, конечно. Извините… (Уходит к себе и зажигает там свечи.)