Эдвард Радзинский - Продолжение Дон Жуана

Лепорелло глядит в изумлении.

Наука любви сходна прежде всего с военной наукой. И оттого тут и там сходные правила. Например: „Возраст, способный к войне, подходящ и для дела Венеры. Жалок дряхлый боец, жалок влюбленный старик“. То же и в тактике; Наполеон говорил мне, что самые удачные сражения начинаются, как правило, с неудачных выстрелов. И я замечу: самые удачные любовные победы начинались у меня…

Лепорелло.Ее дом, сударь. (Указывает.)

Д. Ж. (деловито). Окна?

Лепорелло.Второй цокольный этаж… Влезть легко, я подставлю спину, а вы со спины… фить — в комнату!

Д. Ж. (мрачно). Дождик собирается.

Лепорелло.Это есть.

Д. Ж.Проклятье! Период ухаживания — самый тяжкий период. „Мы рабы, а она госпожа. Лени Амур не признает, отойдите, ленивцы. Тяготы все собраны в стане любви. Будешь лежать под дождем из небесной струящейся тучи, будешь, несчастный, дремать, лежа на голой земле“. Однако холодает и холодает. После такой жары… А я так легко простужаюсь, Лепорелло. Сорок девять все-таки. Интересно, когда погаснет свет?

Лепорелло.Вынужден вас огорчить. По моим сведениям, там сейчас гости с нашей работы: приемщица Дебора Савватеевна и ее муж Авенир Петрович — альпинист, золотой значкист ГТО. А они, как правило, обожают анекдоты. Как начнут…

Д. Ж.Дождик пошел, черт побери! А может, рискнуть и с ходу появиться перед нею? Ну, помнишь, как в Бургундии. Там сидело триста гостей…

Лепорелло.Половину вам пришлось отправить на тот свет.

Д. Ж.Разве?

Лепорелло.Но убивать Дебору Савватеевну как-то… тем более у нее скоро пенсия, сударь.

Д. Ж.Проклятье! Гнусный дождик! И холодно, холодно!

Лепорелло.А может, за анекдоты и нам приняться? Вот ваш отец — Алонзо Хуфте Тенорио — вот был весельчак! Сколько знал анекдотов! За анекдоты его король сделал бароном! Помню, враги захватили его в плен и пытали, чтобы завладеть анекдотами. Но он не выдал им ни одного и умер молча, как герой.

Д. Ж.Заткнись! Такой мерзкой погоды не припомню.

Лепорелло.Ну что вы, сударь! В Риме в четвертом году новой эры в это время выпал снег, а вы только начали ухаживать тогда за Юлией-младшей.

Д. Ж. (чуть оживившись). Да, мы ехали тогда на носилках с Юлией. Она была равнодушная, я — пылал. И тут в носилках ей стало холодно, а на улице жгли поленья. Помнишь, что сделал я?

Лепорелло.Кажется, согрелись с нею у костра.

Д. Ж.Тупица! Я подошел к костру, приложил раскаленное полено к груди, и в пылании сожженной кожи на своей груди я отогрел ее озябшие руки. И в ту ночь, естественно… ( Замолкает и грезит.)

Лепорелло.Грандиозно.

Д. Ж.А в семнадцатом веке, когда я вернулся израненный…

Лепорелло.Это когда вы прихлопнули герцога Гонзальво…

Д. Ж.Разве?.. В ту ночь я нашел у себя записку от Анны с одним словом: „Приезжай“. Что сделал я?

Лепорелло.Поскакали.

Д. Ж.Лошадь пала на дуэли, прохвост. Нет, я побежал к ней на своих двоих!

Лепорелло.Фантастика!

Д. Ж.Я бежал десять километров, и след крови тянулся за мной.

Лепорелло.Кошмар.

Д. Ж.Высокие облака прошлого! ( Погружается в задумчивость, грезит.)

Лепорелло.Сударь, гости ушли!

Дон Жуан думает.

Да придите вы в себя! Пора соблазнять! Очнитесь наконец!

Д. Ж. (опомнившись). Что?

Лепорелло.Гости смотались! За дело.

Д. Ж. (пытаясь прийти в экстаз). О милая! Наверное, сейчас сидит и грезит.

Лепорелло.Вот именно.

Д. Ж. (распаляясь). Этот взгляд! Божественные очи! От таких взглядов горели города и стрелялись люди! Лепорелло. Ну, все точно.

Д. Ж.И рядом этот пошляк!

Лепорелло.Наконец-то! Я вас узнал!

Д. Ж.Этот собственник, потягиваясь и зевая… рядом с ней!

Лепорелло.Читает „Футбол — хоккей“ — он выписывает, я знаю.

Д. Ж.А она — прекрасная…

Лепорелло… убирает посуду со стола…

Д. Ж.Мочи нет! Сердце рвется, Лепорелло!

Лепорелло.Свет погасили! Можно! Пора!

Д. Ж.Подставляй спину, сукин сын.

Дон Жуан вскакивает на спину Лепорелло, надевает маску и вдруг задумывается. Экстаза как не бывало, а на лице тоска и добро.

Лепорелло (снизу). Вы его сразу прикончите?