Эдвард Радзинский - Спортивные сцены 80-х

Они Она— им чуть за сорок, это два отлично сохранившихся тела, полных жизни и здоровья. В ярких финских тренировочных костюмах, они расхаживают в обнимку у старой церкви с шатровой колокольней. Место высокое — и отсюда видны просторы: луга, излучина реки, деревушка, дальний лес…

Он.Всего сорок минут от Кутузовского проспекта! И церковь и небо… Найти такое место!.. Для этого нужен нюх…

Она.Михалев, ты хвастун!

Он.….И крестьянская кровь! Ах, кровушка! Ох, пульсирует! (Прижимает ее к себе) А?

Она шаловливо хохочет, начинается бессвязное голубиное воркование.

Она.Ага!.. (Смех)

Он.Очень-очень? (Ласкает)

Она.Очень!

Нежности.

Михалев, я бегать потом не смогу! Михалев, подлый!

Поцелуи.

Он( между поцелуями). Эти отпрыски придут когда-нибудь?

Она.Наверное, ты им так объяснил…

Он.Я не могу — «так объяснить»! Я — крестьянский сын, и после моего объяснения любой мандалай найдет с закрытыми глазами. Все равно, начнем ровно в пять! Ждать не будем! Бег — это святое. «Не трогай святого». (Хохочет) У меня уже все тело предчувствует бег.

Целуются.

Она (на популярный мотив). «Тело волнуется…»

Он.Да, но только никаких бутылочек… И после — тоже!

Она (в тон). Ни-ни-ни! (Хохочет)

Он.Бутылек исключается из твоей жизни на ближайшее время.

Она.Тебя послушать — можно подумать, что я алкоголичка. (Прерывая попытку возразить) Ну все! Ну ясно! Ни-ни-ни!

Он.Заметь: я с детства люблю все полезное: творог, мед. Я ненавижу курево, кофе… Ты — урожденная в городе, и если есть на свете хоть что-то вредное…

Она.Михалев, подлый! Замолчи!

Он.Вру, пожалуй, есть кое-что вредное… что и я… тоже…

Поцелуи, хохот.

Так! Без десяти. Их — нет. Это уже, как говорится, свинство…

Она.По-моему, у тебя какие-то странные претензии ко мне. Ты сам предложил Лукиным устроить эту встречу… Как только ты узнал про возраст девицы…

Он.У-у-у!

Щиплет ее, смех, воркование. Шум подъехавшей машины. Появляются Двое мужчин. В точно таких же, как у Михалевых, ярких финских спортивных костюмах. По реакции разочарования — это совсем не те, кого ждут Михалевы. Мужчины молча прохаживаются невдалеке, словно они тоже кого-то поджидают.

Все! Готовься — через пять минут побежим.

Она.Я не могу бегать, когда на меня будут глазеть разные сукины дети… Я приехала сюда, чтобы спокойно побегать одна…

Он.По-моему, сегодня уже был бутылек!.. То-то чувствую: пахнет японскими шариками…

Она (заводясь, почти кричит). Вот почему я ненавижу покупать вещи в «Березке». Обязательно увидишь — причем на такой швали!.. Ишь как животики вперед выставили… (Почти орет) Им и в голову не придет спросить: «Не помешали?»

Он.Никак не отучишься от своих барских замашек! Ну почему они должны у тебя спрашивать?

Она.Да, да, не будем их тревожить! Пусть они усядутся задницами нам на голову.

Приехавшие будто не слышат — невозмутимо прогуливаются.

Он.Сейчас же! Замолчи!

Она.По-моему, ты их боишься! «Не боись!» Они не любят инцидентов! Если им надо набить кому-то рожу — они наймут за деньги!

Он (перекрикивая). Сейчас же! Перестань!

Она (ее несет). Как они все похожи! Будто помечены клеймом! Как расплодились. Сколько ни сажают — все равно всюду они!

Он.Что ты орешь?

Она.Помнишь, мы ездили во вторник к Поповым в Барвиху? Ну точно такие же рожи встретились в лесу. Нет, как все они похожи!.. В графе «занятие» надо писать «воры», в графе «национальность» — тоже… (Кричит) Деловые люди! Воры!

Он.Да, большой, видать, был сегодня бутылек.

Она.За что я тебя люблю? В любой ситуации — все сведешь к банальности! Послушай, а ты заметил, они все время попадаются нам в последнее время? Может, они хотят купить наш старый «мерседес»? Они теперь все покупают: баб, антиквариат, «мерседесы».

Приехавшие будто не слышат.