Мартин Вальзер - Дуб и кролик

Алоис. При западном ветре клиенты жаловались, и вы сказали, что мы обанкротимся. Поэтому я согласился.

Горбах. Нам ведь всем порядком досталось. Что правильно, тебе никто не скажет. А вот избить тебя за неверный шаг каждый готов.

Алоис. Так уж создан человек — как только у него появляется коммерческий взгляд, он приходит в ярость. Я чувствую, что меня снова хватит рецидив при одной мысли, сколько всего мне еще придется постигать.

Горбах. Будущее, Алоис, это и есть самое страшное. В особенности если у тебя есть сын. В конце концов, не всякий человек — профессор истории. Алоис, ты что-то скрываешь, а ты мог бы мне посоветовать.

Алоис. Должен же когда-нибудь наступить конец, господин директор. Я принимаю решение ничего больше не постигать.

Горбах (испуганно) . Кто там? Кто-то здесь есть?

Алоис. Вороны. Они видели, как Анна убивала кроликов. Вы слышите запах, господин директор?

Горбах. Какой?

Алоис. Ветер переменился... западный ветер... пахнет теперь кровью... кровью моих кроликов...

Горбах. Даже ты, Алоис, думаешь только о себе, теперь я в этом убедился. Я сожалею об этом, Алоис. (Уходит в дом.)

Алоис. Теперь я думаю только о том, что я всегда со всем соглашался. (Подкрадывается с молотком и шкурками к традиционным флагам. Прикрепляет на каждый флаг кроличью шкурку: он вешает шкурку на крючок на самом острие флага, там, где обычно прикрепляют ленты.) Мориц родил Иосифа. (Вешает шкурку на флаг.) Иосиф родил Элию. (Вешает шкурку на следующий флаг.) Элия родил Дебору и Веньямина. (Вешает две шкурки на третий флаг.) Веньямин родил Хильду и Фрица. (Снова две шкурки.) Фриц родил Ламеха. (Одна шкурка на флаг.) Ламех родил Эзру, Руфь и Алоиса. (Вешает три шкурки на флаг.) Алоис родил Алоиса. (Начинает прибивать последнюю шкурку к дубу, покрывая место, на котором висела памятная доска.) Родил Алоиса, родил Алоиса, родил Алоиса.

Громкое пение из ресторана. Алоис кричит, стараясь перекричать шум.

Флаги и шкурки развеваются на ветру.

Человек в форме служащего Красного Креста проносит налево багаж Анны. Алоис ему помогает. Три перевязанные веревками картонные коробки и чемодан. Горбах стоит на террасе и наблюдает. Анна сидит безучастно.

Алоис. Ну вот, Анна, все готово!

Анна встает и хочет пройти мимо Алоиса.

Поправляйся, Анна. Любопытно, кто из нас первый вернется сюда, на вершину.

Анна стоит и смотрит на него безучастным взглядом.

Всего доброго, Анна. Слышишь? До свидания.

Анна уходит не попрощавшись. Слышно, как отъезжает машина. Алоис смотрит вслед, машет рукой, понимает, что это бессмысленно, и идет к директору на террасу. Здесь стоит его багаж — чемодан, картонная коробка и рюкзак.

На рюкзаке лежит его меховая шапка.

Горбах. Она как будто не в себе.

Алоис. Хуже всего, что она ничего не говорит. Ни одного слова.

Оба смотрят в ту сторону, куда уехала Анна.

Горбах. Ты же знаешь нашего мельника. Когда его жена бросилась в Тойтах, он тоже запил. Стал совсем таким, как Анна. Совершенно ничем не занимался. С ним было так плохо, что он свой большой палец принимал за пробку и все время хотел его вытащить штопором, все вкручивал штопор, а он не входил. Вот увидишь, Алоис, они снова поставят Анну на ноги.

Пауза.

Но сейчас тебе, конечно, тяжело, это ясно.

Алоис. С той минуты как она принялась за кроликов, с ней самой все было кончено. Морица хлоп по голове — кончено. Даниэля хлоп — и в ящик. И ни одного слова не говорила, как будто фасоль чистит. Я тогда сразу понял: этого она не вынесет. Раньше она все-таки иногда что-то замечала, скажет, бывало: «Холодно, не надевай пока тонкие носки»; спрашивала меня, не дует ли, а потом уже больше ничего не говорила.

Горбах. Ты себе не представляешь, какие у них теперь средства. (Берет со стола швейцарскую фуражку.) Шапка, Алоис, не забудь взять ее.

Алоис. Не надо, господин директор. В Сент-Фаццене я все равно не имею права ее носить.

Горбах. По моему мнению, на этот раз тебе совершенно незачем ехать в Сент-Фаццен. Городской совет и хоровой кружок можно было бы убедить.

Алоис. Нет, нет, ради бога, не надо! В конце концов я же повесил кроличьи шкурки на флаги и одну даже прибил к дубу. Недопустимо. Самый настоящий рецидив.