Мартин Вальзер - Дуб и кролик

Потц. Закрой пасть! Машник, свяжите этого парня.

Машник. К вашим услугам, господин старший советник!

Алоис. А зачем меня вязать?

Машник начинает его связывать.

Горбах. Потому что ты предал Брецгенбург...

Алоис. Так... предал! Каким же образом я предал Брецгенбург?

Потц. А кому принадлежали шкурки ангорских кроликов?

Алоис. Такие шкурки, такого качества, не хочу быть нескромным, господин старший советник, но тот, кто хоть что-то понимает в ангорских кроликах, сразу же вам скажет, что это порода Алоиса, из его крольчатника.

Потц. А кто вас уполномочил раздать населению эти шкурки?

Алоис. Смею сказать, это была моя идея, собственная. Времена сейчас неспокойные, вот я и подумал: будет лучше, если ты ликвидируешь свой склад. Устрой-ка распродажу. Таким путем я и предложил людям шкурки. Вы не поверите, какой начался спрос. По-видимому, давно не выдавали промтоварные карточки, подумал я. Наверное, снова какой-нибудь саботаж приключился или же население снова просчиталось на талончиках — такое уже случалось, когда люди отдавали сразу все талоны за носки и не думали в тот момент о своей шее.

Потц. А тебе известно, что город сдался при помощи твоих шкурок?

Алоис. Я только видел, что люди вывешивали их на окнах для просушки.

Потц. И даже подняли на знаменах!

Алоис. Действительно, это меня самого очень удивило. Ведь сегодня у нас день рождения фюрера. Увидев, я еще подумал: только бы из этого не вышло неприятностей. И еще подумал: какие же у нас люди стали недоверчивые, я продаю им первоклассные шкурки, а они сразу же повсюду развешивают их для просушки. Как будто я всучил им заплесневелую кошачью шкуру.

Горбах. Я не понимаю, Алоис, что же во всей этой истории правда? У тебя есть какие-нибудь доказательства?

Алоис. Господин крейслейтер, если я что-либо перепутал со шкурками, значит, я заслуживаю наказания. В мыслях я ничего худого не держал, но человек, пока он жив, всегда может оказаться неблагонадежным. Вы знаете, я прошел хорошую выучку, но, если у меня приключился рецидив, тогда сразу кончайте со мной. Я только навлекаю неприятности на своих сограждан.

Потц. Мне кажется, что этот негодяй насмехается над нами.

Алоис (серьезно) . Господин старший школьный советник, я говорю, если это снова рецидив, тогда сразу кончайте со мной. Для меня в этом нет ничего смешного.

Потц. Он просто хочет оттянуть время, крейслейтер! Приговор!

Горбах. Приговор выносится быстро. Я предлагаю прежде всего сесть.

Потц (садится на походный стул рядом с Горбахом) . Прежде всего прикажите ввести обвиняемого.

Горбах. Я только что хотел сам отдать этот приказ. Машник, введи сюда парня.

Машник. К вашим услугам, господин крейслейтер. Сейчас будет подано.

Горбах. Ну что ж! Пусть приходят эсэсовцы. Пусть увидят, что мы выполнили свой долг. Давайте... давайте... быстро... Попрошу прилично держаться, Алоис! Шаг вперед. А теперь быстро признавайся в своем преступлении, чтобы мы могли так же быстро действовать дальше. Подумай о том, что каждую минуту может появиться этот спецотряд эсэсовцев.

Алоис. Или французы.

Потц. Какая наглость!

Горбах. Ты сообщил французам, где мы находимся?

Потц. Выносите приговор, господин крейслейтер. Государственная измена — и баста!

Горбах. Государственная измена. Ты признаешься, Алоис?

Алоис. Я понимаю, что вам всем очень некогда. Вы на меня рассердитесь, если я вас задержу, и потому лучше я буду молчать.

Издалека доносятся выстрелы.

Горбах. Итак, ты признаёшься?

Алоис. Я признаю, что я ликвидировал весь свой запас шкурок. Наверное, это был рецидив.

Выстрелы.

Потц. Так мы никогда не кончим, господин крейслейтер. Ведь парень изобличен...

Горбах. Вы считаете, что я уже могу прямо сказать...

Потц. Именем народа...

Горбах. Да, верно. (Встает.) Итак, именем народа...

Выстрелы приближаются.

Именем народа. Наверное, это уже эсэсовцы... (Прислушивается.)

Потц. Да кончайте скорее!

Горбах. Именем... народа... а может быть, надо говорить: немецкого народа?

Потц. Не задерживайте нас такими пустяками.