Ксения Старосельская - Антология современной польской драматургии

Источником вдохновения для приверженцев неореализма стала немецкая и английская бруталистская драматургия 1990-х, ознаменованная творчеством Мариуса фон Майенбурга, Сары Кейн и Марка Равенхилла. Образцом для авторов театра постдрамы был немецкий театр: спектакли Кристофа Мартхалера, Хейнера Мюллера, Франка Касторфа и позже Рене Поллеша. Вскоре, однако, и те и другие выработали собственную стратегию и оригинальный язык, учитывающий особенности польского менталитета.

Польская драматургия как неореалистического, так и пост-драматического направления занимается прежде всего проблемами двух социальных групп. С одной стороны, поколением самих авторов, образованных, живущих в больших городах и вступающих во взрослую жизнь молодых людей на пороге нового столетия. С другой стороны, героями новой драматургии становятся маргиналы.

В новой драматургии эгоизм борется с альтруизмом. Одни авторы сосредоточивают внимание на проблемах своих ровесников, которые пользуются благами новой системы и добиваются успеха, в то время как других привлекает политика и возможность защитить своих сограждан, не имеющих права голоса в общественном диспуте.

В настоящей антологии читатель найдет пьесы о молодых акулах капитализма, страдающих депрессией, трудоголизмом и несчастных в личной жизни, — «Тирамису» Овсянко, «Абсент» Фертач, «Коронацию» Модзелевского, а также комедию «Тестостерон» Сарамоновича. А пространство «униженных и оскорб-v ленных» представлено в пьесах Демирского («Не удивляйся, когда придут поджигать твой дом»), Мана («111»), Прухневского («Люцина и ее дети»), Сали («Теперь мы будем хорошими») и Войцешека («Made in Poland»).

Естественно, не все драматурги занимаются критикой системы и социальной проблематикой. Магду Фертач и Михала Вальчака больше интересует тема эмоциональных контактов, проблемы самоидентификации, отношения полов. Их пьесы — это путешествие вглубь психики современного человека, эмоционально незрелого, нерешительного, не способного справиться со своими демонами. Пьеса «Абсент» Фертач — исповедь девушки, которая в день свадьбы кончает жизнь самоубийством; теперь, существуя как призрак, героиня пытается разрешить загадку собственной жизни.

Наряду с попытками описать действительность после падения коммунизма в новой драматургии все популярнее становится тема отношения к новейшей истории XX века. Появление таких пьес связано с приходом к власти национал-католической коалиции (2005–2007), которая провозгласила идею «исторической политики», основанную на толковании польской истории в антикоммунистическом духе. В 2006 году Польским телевидением под воздействием правых сил была открыта «Сцена факта», на которой идут спектакли, создаваемые по формуле документальной драмы. За основу берутся архивные материалы 1940–1950-х годов, то есть времен сталинского террора и борьбы с независимым подпольем в ПНР. В частности, в этих спектаклях отражена деятельность оппозиции, история ее преследования, судебных разбирательств, коррупционных афер. Идеализируемый частью польского общества коммунистический период показан в черном свете.

Этот цикл спектаклей пользуется огромным успехом (на некоторых побывало от 1,5 до 2 миллионов зрителей), однако с художественной точки зрения «Сцена факта» оставляет желать лучшего. Если раньше боровшееся за независимость страны подполье представлялось как банда, а сотрудники службы безопасности — как герои-освободители, то сейчас роли поменялись: оппозиционеры выглядят невинными жертвами, а их преследователи — палачами-садистами, действующими по указке русских.

Реакцией на манипулирование историей в пропагандистских целях стало появление пьес о том, чт о на самом деле происходило в XX веке, то есть о тех фактах прошлого, которые пытаются предать забвению. К их числу относится документальный спектакль Яна Кляты «Трансфер!» (2006) с участием настоящих немцев и поляков, которых после 1945 года заставили покинуть родные края. Постановка вызвала бурные споры, поскольку впервые судьбы палачей приравнивались к судьбам их жертв. На сцене стоят рядом немцы, изгнанные из Силезии и Восточной Пруссии, и занявшие их дома поляки, переселенные из восточных областей Польши, в свою очередь занятых Советским Союзом. Одни говорят о русских, насилующих немецких женщин, другие — о цивилизационном шоке, который вызвала у них горячая вода в немецких ванных. Клята подчеркивает общность судеб этих людей, установив над ними платформу, на которой актеры, играющие вождей Большой тройки (Сталина, Черчилля и Рузвельта), делят послевоенный мир. Немцы и поляки — жертвы истории.