Уильям Гибсон - Понедельник после чуда

ХЭЛЕН( на истерике ). Только Джон? Только Джон! Как ты могла… Как ты могла позволить ему забрать тебя у меня? Что мне делать? Что же мне делать?

ДЖОН.О боже!..

АННИ.Послушай!

ХЭЛЕН.Что? Что? Ехать назад в Алабаму и снова становиться пугалом? Неуклюжей, всем ненавистной, всем надоедливой…

АННИ.Хватит! Послушай меня!

ХЭЛЕН.Нет!

АННЕ.Ты поступишь так, как…

ХЭЛЕН( перебивая ). Нет!

ДЖОН( АННИ ). Я отказываюсь от предложения тебе и делаю его ей!

АННИ.Помолчи! Уймись, Джон!

ДЖОН.И она даст свое согласие!

ХЭЛЕН.Что же будет со мной?

ДЖОН( АННИ ). Слушай, ну какая мать разрешает ребенку решать такие дела?

АННИ.Выйди! Уйди, слышишь!

ДЖОН.Ты же сама оставила меня для этого разговора.

АННИ.Да, оставила, но — помогать мне, помогать, понимаешь! А глупости, которые ты несешь…

ДЖОН.Я помогу.

АННИ( ХЭЛЕН ). Ну а что касается тебя, так я тебе скажу: ты хуже, чем пугало, ты попросту очень глупый поросенок.

ХЭЛЕН.Я эгоистка, я знаю. Но неужели еще и глупая?

АННИ.Глупая — если ты и впрямь подумала, что мы отправляем тебя в Алабаму? Ты будешь жить с нами. Мы будем жить вместе.

ХЭЛЕН.Нет. Я не хочу.

АННИ.Трое — вместо двоих. И что бы с нами не случилось, я буду знать: у меня есть надежный помощник в этой трудной жизни.

ДЖОН.Потрясающий аргумент.

АННИ.Конечно, ибо Джон — он в этом уверен — идеален! Ну разве мы можем, девочка, отказаться от идеального человека в нашем доме!

ХЭЛЕН.Нет! Он мой ровесник!

АННИ.Это правда. И когда я уйду на пенсию, предположим, в сто и восемь лет, я оставлю тебя в надежные руках. Я ведь не вечна.

ХЭЛЕН.Не говори так.

АННИ.Я так думаю. И кого лучшего я могла подыскать… Поверь, все изменится только к лучшему.

ХЭЛЕН.Выходит, что ты принимаешь его предложение исключительно ради меня?

АННИ.Не совсем.

ХЭЛЕН.Все твои рассуждения придуманы… Нам с тобой никто не нужен!

АННИ.Мне — нужен.

ХЭЛЕН.Зачем? Зачем?

АННИ.Я хочу любви. Его любви. Я хочу детей! Своих детей! Мне тридцать семь лет. Я хочу, наконец, почувствовать себя женщиной.

ХЭЛЕН отходит от АННИ, делает несколько слепых шагов, останавливается. Долгая пауза.

ХЭЛЕН.Сыграйте свадьбу в этом доме…

ДЖОН подходит к ХЭЛЕН и АННИ тоже. ДЖОН обнимает их — теперь их трое.

Тёмная сцена. Спальня АННИ и ДЖОНА. Звонит будильник.

ДЖОН.О, боже, убей его! Который час?

АННИ.Семь.

ДЖОН.Семь что?

АННИ.Часов.

ДЖОН.Утра?

АННИ.Нет.

ДЖОН.Какой сегодня день недели?

АННИ.Воскресенье.

ДЖОН.Воскресение… Я съем эти часы.

АННИ.У Хэлен режим. Она живет точно по расписанию.

ДЖОН.Ну дай ты ей еще час? Иди ко мне!

АННИ.Не могу. У меня нет сил.

ДЖОН.Никогда не говори ничего подобного в первый год замужества.

АННИ.Не ворчи… Вставать! Вставать! У нас сегодня полно работы! ( Раздвигает воображаемые занавески, заполняя комнату солнечным светом). Вставать!

ДЖОН.Воскресенье! Сегодня — воскресенье, божественный день заслуженного отдыха.

АННИ.Да, ОН заслужил этот день отдыха, ОН столько полезного сотворил!

ДЖОН.Да! Заслужил, потому что — сотворил! Праздность — наслаждение души. Но за спиной я то и дело слышу: «Время летит, летит неудержимой колесницей…»

АННИ уже внизу, находит свои темные очки, берет огромную пачку писем, медленно распечатывает каждое, так же медленно читает.

АННИ.О, господи, пошли мне терпение! ( Забирает пачку писем, идет на кухню ).

ДЖОН.Не такое уж это и безрассудство — раз в неделю поваляться в постели и поразмышлять… ( Спускается вниз, подходит к пишущей машинке, пробегает глазами вставленную страницу). Просто превосходно! ( Сам себе ). Скажите, мистер Мэйси, отчего ваши книги не раскупаются? Все разберут, до одного экземпляра, и того не оставят, если бы только мне разрешили говорить то, что я думаю… ( Уходит ).

АННИ появляется с подносом, на нем фрукты, всякая всячина — все-это предназначается ХЭЛЕН. Накрывает на стол, целует ХЭЛЕН.