Пётр Киле - Восхождение

Среди всех этих дел, весьма многосложных, он невольно взял на себя заботы об Эсте и о графине. Он впервые сам воссоздал образ человека накануне его смерти, возможно, поспешил в связи с явлением двойника, ибо графиня обрела себя вновь в весьма преклонном возрасте, будто поправилась после болезни. А тело ее пришлось предать земле тайно и также устроить поминки, на которые приехал Легасов - в последний раз перед отъездом за границу. Со слов Эсты, он был посвящен в вокресение его жены, но явно остерегался заговаривать на эту тему, и у Аристея не повернулся язык спросить, где Диана.

Графиня со столь чудесным воскресением тем более не находила себе места в России и намеревалась уехать, но одна не решалась, и Эста была вынуждена посвятить Тимофея Ивановича и в тайну графини. Легасов уже не знал, что думать и что делать, полагая, что сходит с ума. И куда, к черту, ехать?

Однажды он расхаживал по дому на Английской набережной, собираясь его покинуть со дня на день; мысли о самоубийстве у него не было, но и жить уже не имело смысла, отъезд за границу ничего не решал, это, как впасть окончательно в безумие. Вдруг кто-то прошел в его кабинет, он поспешно вернулся к себе и увидел женщину у окна.

- Диана?

- Не бойся, я не привидение, - невольно рассмеялась она.

- Ты не уехала?

- Это не так просто. Где Эста? Как Анастасия Михайловна?

- С нею тоже чудеса.

- Едем к ним!

Так, нежданно-негаданно вернулась Диана в Царское Село, не прячась уже ни от кого. Перед Аристеем она предстала в совершенно новом свете, будто жена его после долгой разлуки. Он поспешил увести ее в сад, за деревья. Хотя она явно сопротивлялась и не желала с ним говорить.

- Послушай! Милая! Позволь наконец мне обнять тебя, - и он так сильно прижал ее к себе, что Диана чуть не задохлась. Волнение охватило и ее до головокружения. И все же она не отвечала на его страстные поцелуи, отводила губы и высвободилась сердито.

- Оставь меня. Откуда снова взялся? - молодая женщина оглянулась назад, за деревьями их вполне могли видеть.

- О, о том у нас будет время переговорить! Не уезжай! - он полагал, Диана с Легасовым и с графиней собралась за границу. - Начинается новая жизнь. То, о чем мы лишь смутно грезили, вступая в жизнь, осуществилось. Такое бывает очень редко.

- Но по мне-то именно старая жизнь была больше по сердцу, - с грустью улыбнулась Диана.

- И старый муж?

- Да. И старый любовник. А нынче, я не понимаю, чего ты хочешь? Вы оба стары.

- А ты молода. Вот и скажи: «Здравствуй, новая жизнь!» Будь свободной.

- Я была и есть свободна.

- А муж?

- Он мне теперь скорее, как отец.

- Иосиф? Прекрасно! То, что было в старой жизни прелюбодеянием, грехопадением, обернулось великой любовью, восхождением к красоте и к бессмертию.

- Звучит заманчиво, ничего не скажешь. Вы все еще не наигрались в эту философию платонической любви?

- Здесь не игра, милая моя, - возразил Аристей, целуя Диану, которую тоже уже тянуло целоваться, несмотря на спор. - Это сущность самой жизни. Не уезжай!

- Да откуда ты знаешь, может быть, и ты оставишь Россию. Художники, писатели тоже уезжают.

- Боже правый! Что вы делаете? Одни воюют с народом, другие бегут. Разве не революцией жила Россия последние сто лет?

- Хорошо. Что со мной?

- Спасена! - подал голос даймон.

- Спасена? - переспросила Диана, с изумлением оглядываясь вокруг.

- Воссоздана из света.

- Но что это значит? - Диана испуганно замолкла и вышла на открытое место. - Мы не должны уединяться, особенно на виду у моего мужа. Знай, я не оставлю его. Я не цыганка.

- Уедешь?

- Невозможно иначе.

- Вот и станешь цыганкой.

- Как ни грустно, похоже, что так.

- Хуже. Это похоже на изгнанничество Елены.

- Невозможно иначе, потому что нельзя жить на земле, где ты похоронена. В Савино, под белым мрамором.

Тимофей Иванович поднялся в библиотеку и невольно выглядывал в окно в сад, куда Аристей увел Диану. Он понимал, что им надо как-то объясниться. О романе его жены с художником донесла ему служанка. Он не поверил и уволил служанку. Но жена его незадолго до смерти призналась сама во всем. В тревожные времена, когда все в мире рушится, такие вещи воспринимаешь иначе. Вместо обычных тревог и печалей наполнились их сердца трагическими озарениями, что лишь усилилось со смертью Дианы и ее воскресением.

Отъезд за границу собственно ничего не решал. Тимофей Иванович понимал это лучше, чем его молодая жена. Но надо же что-то делать, когда все вокруг летит в тартарары. Неожиданное возвращение художника из неких странствий еще больше запутало все мысли и намерения Тимофея Ивановича. Что же? Жену у него таки-таки уведут? Тимофей Иванович вдруг почувствовал острую боль, разрывающую ему грудь, чему даже обрадовался до восхищения. «Вот и славно!»- подумал он.