Людмила Улицкая - Семеро святых из деревни Брюхо

НАДЯ. Было, было, и я тому свидетель.

РОГОВ. Молчи, дура. Тебя спросят, когда надо будет. И другой есть вопрос, гражданин Флеровский. Говорили ли вы за проповедью (читает по бумажке) «облекитесь во всеоружие божие»?

ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Апостол Павел говорил.

РОГОВ. А что еще ваш апостол Павел говорил?

ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, властей, против мироправителей тьмы».

НАДЯ (плачет, подперев щеку). Красиво говорит. Непонятно, но до чего же красиво.

РОГОВ. Хватит. Подпишите, что говорили. (Рогов подставляет бумагу, отец Василий ставит подпись.)

ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Пожалуйте.

РОГОВ. Так, батюшка, а вы ведь приговор себе подписали. Вот он, приговор-то. Поняли?

ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Понял.

РОГОВ. А выход-то есть. Отрекайтесь. Снимайте с себя сан. Вы старый человек, жена больная. Никто вас не тронет. Будете жить спокойненько.

ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Если бы я в Бога не веровал... Не подойдет мне это. Да у меня отец и дед были священниками, сын священник...

РОГОВ. А второй где?

ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. О нем известий давно не имею.

РОГОВ. А мы имеем. Он в Добровольческой армии, второй ваш сынок. Или нет?

ОТЕЦ ВАСИЛИЙ. Да.

РОГОВ. Уведите. К бабкам его.

Сидоренко уводит священника к Дусе в келью, Рогов разливает по стаканам.

ГОЛОВАНОВ. А ты, Рогов, дурак, однако. Иносказания не понимаешь. Я про всеоружие-то...

РОГОВ. Это ты не понимаешь, Николай Николаич. Какое же тут иносказание, прямо говорится: против властей.

ГОЛОВАНОВ. Я и говорю – дурак. Каких властей? Апостол Павел жил две тыщи лет тому, о каких властях-то он говорил? Власть была тогда римская, императорская...

РОГОВ (смеется). Народный ты учитель, Николай Николаич, одно слово... Здесь другое важно: кто признает над собой власть божью, для того всякая другая власть – тьфу! И советская им – тьфу! И потому нам церковники – первые враги. Головой надо думать, Голованов. Мне человек нужен целиком, с потрохами.

НАДЯ (елозит, напевает). Ух-тю! Ух-тю! У тебя в дегтю!

ГОЛОВАНОВ. Ишь, чего захотел! У моих потрохов своя забота.

РОГОВ. Удовлетворю. Из моих рук. (Наливает.) Из моих рук – пожалуйста.

НАДЯ (встает, проходится, приплясывая). Ух-тю! Ух-тю! У тебя в дегтю, у меня в тесте, слепимся вместе!

РОГОВ. И тебя – удовлетворю. Мало, что ли?

ГОЛОВАНОВ. А она такая: сколько ни дай, все мало.

РОГОВ. Ладно, ладно. Мало не покажется. Сядь, не мельтеши.

ГОЛОВАНОВ. У-да-вле-тва-ре-ни-е... (Засыпает.)

НАДЯ (вскидывается, поет). Я див-чон-ка ма-ла-дая...

РОГОВ. Да сядь ты. (Ковыряет еду.) А что у нас все так варят... Мясо разварят до соплей, вкуса никакого...

НАДЯ. А грибка соленого возьми.

РОГОВ (берет гриб, закусывает). Точно как у нашей матушки, у Ирины Федоровны... Семенов, достань гармонь. (Семенов приносит гармонь, Рогов растягивает меха, Надя опять вскидывается, как боевой конь.) Да сядь ты, посиди смирно. Шило у тебя в жопе... (Поет.) Славное море – священный Байкал...

ГОЛОВАНОВ (встрепенулся). Именно... Густав Густавович... Я не участвовал... Я не состоял... Я не хотел... Иван Густавович... (Тянется к стакану, роняет голову на стол. Рогов трясет его за плечо, Голованов спит крепким сном.)

РОГОВ. Семенов! (Семенов подходит, Рогов ему что-то тихо говорит.) Недолго, понял? (Семенов кивает.) Славный корабль – омулевая бочка...

СЕМЕНОВ. Надь, пойдем выйдем.

НАДЯ. Че?

СЕМЕНОВ. Идем-ка, дело есть.

Надя выходит вслед за Семеновым, за ними выходит и Сидоренко. Рогов выводит из кельи Тимошу.

РОГОВ. Ну что, Тимофей Рогов, знаешь, что тебе за дезертирство полагается?

ТИМОША Знаю что.

РОГОВ. А зачем сбежал?

ТИМОША. Невмоготу стало.

РОГОВ. О! Месяца не служил, и невмоготу! А я как три года по окопам гнил? Всем вмоготу а тебе невмоготу? А жить-то хочется?

ТИМОША. Хочется.

РОГОВ. А ведь помирать придется.

ТИМОША (падает на колени). Сеня! Христом Богом прошу, не погуби! Ради матушки нашей не погуби!

РОГОВ. Ишь, хитрый, как запел. Куда метишь, в матушку, значит.

ТИМОША. Прости меня, прости, Сеня.

РОГОВ. А прощенье заслужить надо.

ТИМОША. Я заслужу, Арсеня.

РОГОВ. Ладно. А как служить будешь?

ТИМОША. Начальства слушать.

РОГОВ. Эх ты, мочало. Этих твоих старух к расстрелу приговорили. За укрывательство дезертира.

ТИМОША. Как приговорили? Когда?

РОГОВ. Тогда. Мочало и есть мочало. Так вот, ты, дезертир, сегодня по утрянке их и расстреляешь.