Петр Киле - Восшествие цесаревны. Сюита из оперы или балета

- Это неправда. Без дела вы не бываете. Просто вас на всех и на все не хватает. Поэтому вы делаете только то, что абсолютно необходимо, поступая по склонности.

- Вот я чувствую, что я должна что-то сделать: камер-юнкером ты не можешь оставаться.

- Хорошо. Сделайте Аристида камергером с окладом жалованья по званию.

- И 10000 душ.

- Нет, ни графства, ни душ. Это благодеяния для фаворитов. А я люблю вас.

- И вы мне прощаете мое легкомыслие?

- Любовь моя не зависит от вашей переменчивости.

- Мне надо помолиться. Мы еще встретимся сегодня наедине, если вы согласны: я хочу поблагодарить вас, как влюбленная в вас женщина, Аристид!

- О, да!

- Армида?

- Прекраснейшая из Армид!

Императрица, оставшись одна:

Большой Петергофский дворец. Празднества в связи с завершением строительства. Здесь все важные сановники.

Здесь великий князь и великая княгиня, разыгрывающие Пьеро и Коломбину в сопровождении Арлекина.

Здесь Растрелли и Ломоносов, с которыми врозь или вместе ведет беседы Шувалов.

Вечер интермедий, в устройстве которых принимает участие императрица, она одевает кадетов в мужские и женские платья, которые выходят на сцену, разубранную под содержание стихов Ломоносова, название которых написано на плакате. Это как живые картины, с участием Хора.

Надпись на иллюминацию

Сентября 5 дня 1748 года

Занавес. Провисает новый плакат, который остается с открытием занавеса.

Надпись на спуск корабля «Александр Невский» 1749 года

На сцене изображение корабля и маленькая лодочка, куда усаживаются из Хора кадеты по ходу действия.

Занавес. Провисает новый плакат, который остается с открытием занавеса.

Надпись на иллюминацию

Ноября 25 дня 1752 года

Вся сцена украшена цветами.

Представления завершаются пушечной пальбой с кораблей и фейерверком, что Ломоносов называет иллюминацией.

Царское Село. Прием в связи с завершением строительства Большого дворца в 1756 году. Столы были накрыты под вечер в саду. Один, большой, для самых именитых гостей, с креслами, и столы, где закусывали стоя и бродили с бокалами.

Иван Шувалов, сидевший напротив императрицы, то и дело вставал, возможно, выполняя ее поручения, какие она давала неприметно движением пальцев. Так она было призвала Франческо Растрелли поговорить о перестройке Зимнего дворца, построенного его отцом для Анны Иоанновны.

И тут императрица заметила появление в саду Михайло Ломоносова и, соответственно, все вокруг обратили на него внимание. Иван Шувалов подошел к Ломоносову, который сделал даже движение в сторону, не успев после рюмки водки закусить.

- Михайло, я получил такую отповедь от тебя за дружеский совет, что пребываю в полном восхищении.

Ломоносов рассмеялся:

-А я каюсь, и мне стыдно. Не перед вами мне вставать на ходули, на которых Сумароков разгуливает перед нами, смертными.

- И то и дело оземь.

Маски наблюдают за Шуваловым и Ломоносовым.

- О чем речь?

- Очевидно, о письме поэта, которым восхищался Пушкин. «Никто в жизни меня больше не изобидил, как ваше превосходительство. Призвали вы меня сегодня к себе. Я думал, может быть какое-нибудь обрадование будет по моим справедливым прошениям. Вдруг слышу: «Помирись с Сумароковым», то есть сделай смех и позор. Свяжись с таким человеком, который ничего другого не говорит, как только всех бранит, себя хвалит и бедное свое ритмичество выше всего человеческого знания ставит.