Август Стриндберг: Фрекен Жюли

Фрекен. Ах, если бы только я могла в это верить…

Кристина. Вера не дается просто так, а по великой милости Господней, и не каждому дано верить…

Фрекен. Но кому же дано?

Кристина. Тайна сия велика есть, фрекен. И Господь людей не разбирает, просто последние станут первыми [26]…

Фрекен. Значит, разбирает Он все-таки, кто же последний?

Кристина.…и легче верблюду пройти в игольное ушко, чем богатому войти в Царствие Небесное [27]! Вот как, фрекен Жюли! А я покамест пойду – одна – да скажу конюху, чтобы не давал лошадей, если кто захочет куда ехать, покуда граф не вернулся! Адье! (Уходит.)

Жан. О, черт! И все из-за чижика!

Фрекен(вяло) . Чижика оставьте. Видите вы какой-нибудь выход, предполагаете какой-то конец?

Жан(подумав) . Нет!

Фрекен. Что сделали бы вы на моем месте?

Жан. На вашем? Постойте. Графского рода, женщина, и… падшая. Не знаю. Хотя… Знаю!

Фрекен(берет бритву, делает соответствующий жест) . Вот эдак?

Жан. Да! То есть я бы лично не стал этого делать. Заметьте. И тут вся разница!

Фрекен. Оттого что вы мужчина, а я женщина? В чем же разница?

Жан. Та и разница, какая… вообще между мужчиной и женщиной.

Фрекен(с бритвой в руке) . Хотела бы! Но не могу! И отец не мог, когда ему нужно это было.

Жан. Нет, не нужно ему это было! Ему нужно было сперва отомстить!

Фрекен. А теперь мать снова мстит. Через меня.

Жан. Разве вы не любили отца, фрекен Жюли?

Фрекен. О, безмерно, но я ведь и ненавидела его! Конечно, ненавидела, сама того не сознавая! Это же он воспитал меня в презрении к моему полу, вырастил полуженщиной-полумужчиной! Чья вина в том, что со мной случилось? Отца, матери, моя собственная! Моя собственная? Но у меня нет ничего своего! Ни единой мысли, которую я бы не взяла у отца, ни единого чувства, которое бы не перешло ко мне от матери, ну а эту последнюю блажь – что все люди равны – я взяла у него, у жениха, и за это я называю его мерзавцем! О какой же собственной вине может идти речь? Сваливать грех на Христа, как вот Кристина, – нет, для этого я чересчур горда и чересчур умна – спасибо отцовским наставлениям… А насчет того, что богатому не попасть в Царствие Небесное – так это ложь, и, во всяком случае, уж Кристина-то сама, у которой деньги есть в банке, туда не попадет! Кто же виноват? Ах, да не все ль равно! Мне одной отвечать и за грех и за последствия…

Жан. Да, но…

Резко звонят дважды. Фрекен вздрагивает. Жан надевает ливрею.

Граф! А вдруг Кристина… (Идет к разговорной трубе, слушает.)

Фрекен. Он уже видел свое бюро?

Жан. Это Жан! Господин граф! (Слушает; зрителю не слышно слов графа.) Да, ваше сиятельство! (Слушает.) Да, ваше сиятельство! Сию минуту. (Слушает.) Хорошо-с, ваше сиятельство! (Слушает.) Да-с! Через полчаса!

Фрекен(в тревоге) . Что он говорит? Господи Иисусе, что он говорит?

Жан. Желает кофе и сапоги через полчаса.

Фрекен. Значит, через полчаса! Ах, как я устала. Ничего не могу – не могу каяться, не могу бежать, оставаться, жить не могу, не могу умереть! Помогите же мне! Приказывайте, и я буду слушаться, как собака. Окажите мне последнюю услугу, спасите мою честь, спасите его имя! Вы же знаете, чего мне надо хотеть, да я не хочу… Сами этого пожелайте и прикажите мне исполнить!

Жан. Не знаю… нет, теперь уж я тоже не могу… не понимаю… Будто из-за этой ливреи я сразу… я не могу вам приказывать… вот граф поговорил со мною, и я… трудно объяснить… никуда не денешься от своего рабства! Наверно, если бы граф сейчас спустился… и приказал мне перерезать собственную глотку, я бы сразу послушался.

Фрекен. Так вообразите ж себя на его месте, а меня на вашем! Вы давеча так славно играли роль, когда стояли передо мною на коленях – изображали рыцаря… или – видели вы когда-нибудь в театре гипнотизера?

Жан утвердительно кивает головой.

Он говорит медиуму: возьми метлу – и тот берет; он говорит – мети, и тот метет…

Жан. Но он же сперва усыпить его должен!

Фрекен(с восторгом) . Я сплю уже! Вся комната будто в дыму, вы – будто печь железная… как кто-то длинный, черный, в цилиндре… и глаза ваши сверкают, как угли, когда угасает пламя, и лицо – будто белая кучка золы. (Солнечный луч падает на Жана.) Как тепло, как хорошо (потирает руки, словно греет у огня) и как светло… и покойно!