Август Стриндберг: Фрекен Жюли

Кристина. Да про что речь? Про баловство про ваше с Жаном? Мне-то какое до этого дело? А вот если вы затеяли его за собой сманить – тут уж ничего у вас не получится!

Фрекен(очень нервно) . Кристина! Постарайся успокоиться и выслушай меня! Я не могу здесь оставаться, и Жан не может здесь оставаться, значит, нам надо уехать…

Кристина. Гм…

Фрекен(вдруг ободрившись) . Знаешь, что мне сейчас в голову пришло? Вот если б нам поехать всем вместе, втроем… за границу… в Швейцарию… И мы бы вместе открыли отель… знаешь, ведь у меня есть деньги… мы с Жаном вели бы все дело, а ты, я подумала, хозяйничала бы на кухне… Разве плохо! Скажи же – да! Едем вместе, и все устроится! Ну, скажи – да. (Обнимает Кристину.)

Кристина(холодно и неуверенно) . Гм…

Фрекен(все быстрей) . Ты ведь никогда не путешествовала, Кристина, тебе надо увидеть мир. Ты не поверишь, Кристина, какая это радость – ехать в поезде… беспрестанно новые лица… новые места… и вот мы приедем в Гамбург, пойдем в Зоологический сад… тебе там понравится… потом в театр… в оперу… а потом приедем в Мюнхен – там ведь музеи, и там Рубенс, Рафаэль, два величайших художника, ты сама знаешь… Ты ведь слышала про Мюнхен, там жил король Людвиг [25], король, который еще потом с ума сошел… и мы увидим его замки, знаешь, у него замки совершенно как сказочные… а оттуда уже и до Швейцарии рукой подать, и там, подумай, там Альпы стоят под снегом среди лета, и там растут апельсины и лавры, они зеленые круглый год…

Жанпоказывается справа, он правит бритву, держа ремень зубами и левой рукой, он слушает и время от времени одобрительно кивает.

(Говорит еще быстрей.) И там мы откроем отель… я сижу за конторкой, а Жан стоит, принимает гостей… ну, ходит за покупками… письма пишет… О, это жизнь, поверь… то поезд свистит, то омнибус приходит, то в номерах звонят, то в ресторане… а я пишу счета, и уж я сумею их подперчить… ты не поверишь, как люди дрожат, когда берут в руки счета! А ты… ты сидишь королевой на кухне… Конечно, тебе не придется самой стоять у плиты… и ты сможешь показаться на люди нарядная и аккуратная… и с твоей внешностью… нет, я не льщу… ты в один прекрасный день подцепишь мужа… богатого англичанина, знаешь, их ведь так легко (медленней) пленить… и вот мы богаты… мы строим виллу на озере Комо… там, правда, иногда дожди, но (совсем вяло) иной раз и солнце проглянет… хотя и пасмурно… а то… можно и домой вернуться… (пауза) сюда… или куда-нибудь еще…

Кристина. Послушайте! Сами-то вы в это верите?

Фрекен(уничтоженная) . Верю ли я?

Кристина. Да!

Фрекен(устало) . Не знаю. Я теперь ни во что, ни во что не верю. (Падает на скамью, облокачивается на стол и роняет голову на руки.) Ни во что! Ни во что!

Кристина(поворачиваясь направо, к Жану) . Надо же! Удрать хотел!

Жан(резко) . Будь любезна, выбирай выражения, когда говоришь в присутствии своей госпожи! Ясно?

Кристина. Госпожи!

Жан. Да!

Кристина. Ах, скажите! Послушайте его!

Жан. Нет, это ты послушай, а говори поменьше! Фрекен Жюли – твоя госпожа, а за то, за что ты ее презираешь, тебе бы следовало ведь и себя презирать!

Кристина. Себя-то я всегда так уважала…

Жан…что можешь презирать других!

Кристина…что никогда не роняла себя. Поди-ка кто скажи, что графская кухарка путалась с конюхом либо с пастухом! Скажи!

Жан. Ну, тебе достался кое-кто почище; тебе счастье подвалило!

Кристина. Кое-кто почище! Который овсом из графской конюшни торговал…

Жан. А теперь расскажи про того, кто наживался на овощах и получал взятки с мясника!

Кристина. Чего?

Жан. И ты еще будешь презирать своих хозяев? Ты! Ты!

Кристина. Идешь ты в церковь или нет? После эдаких подвигов добрая проповедь небось не повредит!

Жан. Нет, не пойду я сегодня. Иди сама, кайся в своих геройствах!

Кристина. А что ж, и покаюсь, и приду домой с отпущеньем грехов, так что и на тебя хватит! Спаситель терпел и умер на кресте за наши грехи, и если мы к Нему приближаемся со страхом Божиим и с верою, так Он весь наш грех берет на Себя.

Фрекен. Ты в это веришь, Кристина?

Кристина. Это моя живая вера, детская вера, я ее сохранила от юности моей, фрекен Жюли. Если грех велик – велика и милость Божия!