Уильям Шекспир - Отелло

Они тебя изменницею знают.

Кому я изменяла? С кем? Когда?

Нет, Дездемона. Прочь! Прощай! Развейся!

Ужасный день! Ты плачешь? Отчего?

Скажи мне, я ли этих слез причина?

Ты, верно, думаешь, что мой отец

Виновен в том, что ты отозван с Кипра?

Все может быть, но ведь терплю и я.

Он также ведь и от меня отрекся.

Пускай я чем-то бога прогневил.

Над непокрытой головой моею

Он мог излить несчастье и позор,

По горло утопить меня в лишеньях,

Сгноить в бездействии. Средь этих мук,

Мне верится, в углу душевном где-то

Я б силы почерпнул все это снесть.

Иное дело быть живой мишенью

Насмешек, чтоб кругом смотрели все

И каждый тыкал пальцем. Но и это

Я вынес бы. И это. Без труда.

Но потерять сокровищницу сердца,

Куда сносил я все, чем был богат…

Но увидать, что отведен источник

Всего, чем был я жив, пока был жив…

Но знать, что стал он лужею, трясиной

Со скопищем кишмя кишащих жаб…

Терпенье, херувим светлейший рая,

Стань ада грозной фурией теперь!

Надеюсь, ты в меня, как прежде, веришь?

О да, как в мух на бойне в летний день,

Которые кладут яички в мясо!

Чарующая сорная трава,

Благоухающая так, что больно,

Зачем ты есть, зачем ты родилась?!

Скажи, в чем грех мой? Что я совершила?

Ты для того ль бела, как белый лист,

Чтоб вывести чернилами «блудница»?

Сказать, в чем грех твой, уличная тварь,

Сказать, отребье, что ты совершила?

Стыдом я щеки раскалю, как горн,

Когда отвечу. Выговорить тошно.

Нет сил. На небе зажимают нос,

И месяц закрывается, и ветер,

Целующий все вещи на земле,

Так он распутен, прячется от срама,

А ты не знаешь, шлюха без стыда,

Что совершила ты, что совершила?

Ты не имеешь права, видит бог,

Так обижать меня!

Так ты не шлюха?

Христом клянусь, что нет! Когда беречь

Себя от посторонних посягательств

Для мужа в непорочной чистоте

Не значит шлюхой быть, то я не шлюха.

Не шлюха?

Нет, пускай погибну я!

Не может быть.

Вступись, святое небо!

Ну, виноват. А я предполагал,

Что ты — дитя венецианских улиц

В супружестве с Отелло.

(Громким голосом.)

Ну, кума,

Привратница греха, входите, можно.

Входит Эмилия.

Вы угадали, речь о вас, о вас.

Довольно. Выпустите нас наружу.

Вот за молчанье вам и за труды.

(Уходит.)

Что он сказал? Сударыня, что с вами?

Что с вами, госпожа?

Я как во сне.

Что с господином?

С кем?

Что с господином?

Кто господин твой?

Тот же, что и ваш.

Нет у меня на свете господина.

Не спрашивай, Эмилия. Нет слов.

Не в силах говорить, не в силах плакать.

Нет слез, и нет ответа, кроме слез.

Застелишь свадебными простынями

Постель сегодня. Яго позови.

Какая перемена!

(Уходит.)

Заслужила!

Так мне и надо! Но за что, за что?

Что я себе позволила такого,

Чтоб так меня жестоко оскорблять?

Возвращаются Эмилияи Яго.

Вы звали, госпожа? Что тут случилось?

Сама не знаю. Взрослые с детьми

Должны быть ласковыми и простыми.

Он мог меня помягче пожурить:

В сравненье с ним ведь я еще ребенок.

Но суть-то в чем?

Ты б сам послушал. Мавр

Ругал ее последними словами.

И все сносить? Ты шлюха, говорит.

Скажи, я заслужила это имя?

Какое?

То, что ты сейчас слыхал

Из уст Эмилии. Я заслужила?

Ты шлюха, говорит. Карманный вор

Сожительницу так честить не станет.

За что ж он так?

Ума не приложу!

Но что не заслужила, это знаю.

Не плачьте. Что за новая напасть!

Затем ли бросила она знакомых,

Отца, родимый край и женихов,