Иван Лажечников - Горбун

Павел Иванович Кремонов, помещик.

Вера Павловна, дочь его.

Аполлон Павлович, сын его, горбун.

Александр Андреевич Радугин, отставной гвардии полковник.

Елисавета Андреевна, сестра его.

Гаврила Силаевич Мошнин, купец.

Каспар Иванович Шаф, бывший гувернер в доме Кремонова.

Останов, предводитель дворянства.

Громодерин, Курилкин, Пурышков, Сотов, Тузин, Переметкинский } помещики.

Казявкин, заседатель суда.

Македонский, секретарь суда.

Следственный пристав.

Слуга, в доме Кремоновых.

Слуга, в доме Радугиных.

Староста.

Молодой крестьянин.

Истопник.

Жена, дочь и дети Мошнина.

Мальчик.

Крестьяне, солдаты, музыканты и песенники.

Действие происходит в одной из отдаленных от столиц губерний, в глуши России; первый акт в одном из девяностых годов XVIII столетия, следующие акты с лишком через год.

Сцена представляет комнату в деревенском господском доме. Окна запушены снегом: с одной стороны печь, с другой обширный камин. Небогатая мебель; один угол загораживают ширмы. Корпус часовой без часов. Утро.

Кремонов, Вера Павловна и Аполлон Павлович. Все входят в дорожной зимней одежде. Аполлон Павлович, делая гримасу, наступает на полу сестриной шубы, которую она второпях спустила.

Вера Павловна (грозя ему ласково пальцем). Полно, Аполлон, шутить!

Аполлон Павлович (с глубоким уважением). Виноват, сударыня! Что ж мне и делать? Это высокие занятия моей жизни! Кстати великолепной встрече, которую нам делают наши подданные!.. (озираясь). Какой дворец!.. (Осмотрев печати на боковых дверях и корпус часовой и не скидая с себя теплой одежды, садится в кресла.)

Кремонов. Почему сюда?.. Зачем загорожена эта дверь?.. Не понимаю. (Скидая с себя шубу.) Как бы то ни было, наконец, благодарение Богу, мы в пристани!.. Легко сказать, с лишком тысячу верст по снежным сугробам и ухабам! Особенно нынешняя ночь дала нам знать о себе. Уф! какой мороз! Все члены окостенели. Кажется, если б не мысль, что мы приедем к себе в теплый угол, что мы хоть несколько отдохнем здесь от бурь житейских... так убаюкал бы меня холод навеки. И если б не ты, Верочка, душа моя (вздыхает), право бы, пора!

Вера Павловна. Полноте, папа, смущать себя печальными мыслями. Мы здесь заживем прекрасно: хозяйство, прогулки, книги... (останавливается в смущении).

Кремонов. И что еще? Жадные заимодавцы на все налетели, как саранча, и листка нотного не оставили.

Вера Павловна. Нет, я хотела сказать: и приятное соседство. Вы знаете, что Лиза Радугина живет верстах в четырех от нас. Как скоро отойдут руки от холода, пошлю весточку о нашем приезде.

Кремонов. Дай мне свои ручки, мой ангел, я их отогрею. Нежный, прекрасный цвет мой, боюсь, чтоб ты не заглох в здешней пустыне. (Берет ее руки и греет их своим дыханием.) Но... здесь, кажется, худо топлено.

Аполлон Павлович (иронически). Наконец изволили догадаться!

Кремонов (дочери). Пойди в свою комнату, там, верно, потеплее... Ты ж целую ночь не спала; надо тебе и отдых. (Целует ее в лоб и благословляет; Вера Павловна уходит, кивнув ласково брату.)

Кремонов и Аполлон Павлович.

Кремонов (в сторону). Какая кротость! какое ангельское терпение! Во всю дорогу и виду не подала, что страдает... А страдает она много за несчастного отца, за урода, злого брата, который уморил мать свою, и... на долю ее самой довольно причин для горести! Радугин только что сделал предложение и должен был идти в поход. Партия была прекрасная: хорош, умен, богат, влюблен в нее без памяти... Да, была прекрасная партия! кто поручится, что она состоится...

Время, непостоянство, война... самая гордость Веры в наших обстоятельствах... сколько противных шансов!.. Радугин знал нас в Петербурге за богатых людей, а теперь от 1000 душ только и осталось, что этот бедный уголок. Видно, надо сказать прости и счастью Веры. (Взглянув на сына, обращается к нему с сердцем.) Ты что не скидаешь своей епанчи, словно камчадал?

Аполлон Павлович. В жарких странах востока носят же шапки и меховые одежды. А мы разве не на востоке? Так и палит!.. Полюбуйтесь, какими чудными узорами разрисованы стекла, видно — по-восточному!..