Владимир Мирзоев - Тавматургия

ДИКТАТОР.Для Господа? Огромная. Он — лингвист и драматург, и текст пьесы — все в одном лице. Уродуя язык, мы оскорбляем Творца.

КУЗИНА.Ну, прости, прости.

ДИКТАТОР.А может быть, Макс что-то пишет по-тихому? Что-то свое. Хотя бы трехстишья. В его возрасте я сочинил авангардный роман. Новый роман. Это термин такой: «новый роман».

КУЗИНА.Я поняла, не занудствуй.

ДИКТАТОР.Если он хотя бы читает… Думаешь, смотрит американскую чушь, сериалы?

КУЗИНА.Не самый плохой вариант, между прочим. Ты сам-то давно его навещал? Полюбопытствуй. Грязное белье слоями лежит на полу. Всюду объедки, огрызки, какие-то пакеты из-под чипсов. Но он никого к себе не пускает. Прислугу — не дальше порога. Пахнет у него там — я тебе доложу. Как в сточной канаве. Отвратительный запах — грязного белья и морепродуктов!

ДИКТАТОР.Он продолжает питаться морепродуктами? Похоже на манифест.

КУЗИНА.Манифест?

ДИКТАТОР.Душевного расстройства. Беспорядок внутри — беспорядок снаружи. У Макса депрессивная фаза на фоне любовных… э-э… неудач.

КУЗИНА.Что ты называешь любовными неудачами? Школьный роман, который выдохся лет десять назад?

ДИКТАТОР.Немного сочувствия, радость моя. Это не помешает. А то сама не заметишь, как море твоего обаяния вдруг испарится.

КУЗИНА.И что? Останется грязная лужица?

ДИКТАТОР.Именно.

КУЗИНА.Ты никому никогда не сочувствовал, и все от тебя без ума!

ДИКТАТОР.Это другое, это магия власти. Нет сильнее магнита, афродизьяка, чем бесконтрольная власть. Как там у Овидия в «Метаморфозах»? «Властитель может ластиком стереть, кого захочет. И это дамам клиторос щекочет». Кстати, вдруг вспомнил: к чему снится клитор?

КУЗИНА.Понятия не имею. Тебе приснился клитор?

ДИКТАТОР.Потом посмотрю в соннике.

КУЗИНА.Ты не прав — мне жаль бедного Макса.

ДИКТАТОР.Для тебя он просто ленивый, избалованный фрик.

КУЗИНА.Я этого не говорила!

ДИКТАТОР.Не стоит говорить о наследнике в таком тоне.

КУЗИНА.В каком тоне?

ДИКТАТОР.С пренебрежением.

КУЗИНА.Я этого не говорила!

ДИКТАТОР.Но ты так думаешь.

КУЗИНА.Хорошо. Ты считаешь, что это депрессия. В чем ее корень, причина?

ДИКТАТОР.Я уже сделал предположение.

КУЗИНА.Это все ерунда! Невинный роман с невинной асексуальной однокорытницей?

ДИКТАТОР.Одноклассницей. Выучи русский язык.

КУЗИНА.Выдумай что-нибудь лучше.

ДИКТАТОР.А смерть матери?

КУЗИНА.Четверть века назад? Во время родов?

ДИКТАТОР.Детские травмы — самые глубокие.

КУЗИНА.Дорогой, твоему сыну предстоит управлять огромной страной, в которой живет сто миллионов граждан со свернутыми мозгами…

ДИКТАТОР.Уже меньше.

КУЗИНА.Неважно! Допустим, ты прав: Макс погружен в инфантильные страхи и комплексы, в свои двадцать пять он законченный…

ДИКТАТОР.Клара! Следи за языком!

КУЗИНА.Ребенок. Но — в плохом смысле слова, в опасном смысле слова.

ДИКТАТОР.Хорошо, я поговорю с отцом Александром.

КУЗИНА.А может, лучше пригласить психоаналитика?

ДИКТАТОР.Хорошо, пригласи. Не будем ссориться. Мы по-разному смотрим на эти вещи, но ведь это естественно — мы разные люди. А ты, возможно, вообще не человек.

КУЗИНА.Очень мило. Кто же я, по-твоему?

ДИКТАТОР.Ты — ангел, моя дорогая, ангел! Но ты — это ты, а я — это я.

КУЗИНА.Хочешь сказать, так и будет всегда?

ДИКТАТОР.Прости?

КУЗИНА.Эта дистанция, этот публичный холод, который подчеркивает разницу нашего положения, так это и будет? Всегда?

ДИКТАТОР.Перестань, ты знаешь мое отношение…

КУЗИНА.Я знаю, ты меня любишь, ты меня хочешь. Пока я молода и красива и нужна тебе как женщина. Но мой статус — любовницы и дальней родственницы (ведь это не кровные узы, а седьмая вода на киселе) не дает мне вообще никаких гарантий.

ДИКТАТОР.Послушай, я тебе обещал и обещаю опять: как только мальчик женится, мы сразу оформим наши отношения.

КУЗИНА (вздыхает) . Значит, это случится не скоро. Еще лет через пятьдесят, когда из тебя будет сыпаться песок, а из меня… из меня…