Эмиль Брагинский - Авантюристка

Певцов (роется в кармане) . Почему постоянно такая странная цифра? (Отдает деньги.)

Валя.Расходы по борьбе за бывшую молодость – массаж плюс тренер.

Сухарев (изумился) . Она завела тренера?

Валя.По гимнастике – для приведения фигуры в божеский вид. Папа, ключи от дачи!

Певцов.Махоньков внизу?

Валя.Еду одна, собраться с некоторыми мыслями…

Сухарев.На твоем месте, Олег, я бы не давал ей ключи.

Певцов (К Сухареву) . Но я же сам вырастил эту оторву!

Звонок в дверь.

Валя.Зря вы меня так. Просто я откровенная. (Продолжает вполголоса.) Но как вы мне все надоели – моралисты и проповедники! С вашими красивыми потертыми словами! Кричите про высокие материи, а сами-то думаете про личные блага и привилегии! (Поглядела отцу в глаза.) Ну и, конечно, про баб! Идите вы все к черту!

Снова звонок.

Певцов.Открой и заодно исчезни!

Валя идет, отпирает дверь. Это пришел Махоньков.

Валя (удивилась) . Ты зачем явился, отпетый?

Махоньков.Извини, я не к тебе.

Валя ушла, Махоньков проследовал в кабинет.

Прошу прощения!

Сухарев.Пожалуй, я наконец, пойду?

Певцов.Ну, что ты все время пытаешься бросить меня одного?

Сухарев.По-моему, вас остается двое?

Певцов.Не убежден.

Сухарев садится в кресло.

Махоньков.Олег Никитич, сам не могу в это поверить. (Неожиданно смеется) . Я – такой цельный, такой литой, такой правильный…

Певцов.Молодой человек, высказывайтесь внятно!

Махоньков (по-прежнему со смехом) . Я оказался несостоятельным, тлетворное влияние Запада, оно сильное, я за один день влюбился в иностранку, в гречанку, капиталистку, у ее отца под Афинами какая-то маслобойня, и я на ней женюсь!

Сухарев.На маслобойне?

Махоньков.Да, я не выдержал экзамена на политическую зрелость!

Певцов (сообразил) . Вы пришли за чернильницей? В Европе старина в цене.

Махоньков.В ответ я возвращаю вам белую руку дочери.

Певцов (отдает сувенир) . Чернильницу вручите ее отцу, прямо на маслобойне!

Сухарев.Только не испачкайте в масле!

Певцов (не утерпел) . Но вы столько кричали о патриотизме!

Махоньков.А я подданства не меняю!

Певцов.Вы лучше молчите! Когда вы молчите, вас можно принять за умного.

Махоньков (нисколько не обиделся) . Да, я буду страдать на чужбине молча. Тем более греческий язык чуть ли не единственный в Европе, которого я не знаю… (Ушел вместе с чернильницей.)

Сухарев.Как ты полагаешь, Олег, он дурак или прохиндей?

Певцов.Ни то ни другое. Он супермен, то есть смесь самодовольства, показухи и подлости!

В гостиной возникает Марина.

Марина (кому-то, как всегда, невидимому) . Причешись, застегнись! Он терпеть не может расхристанных! (Проходит в кабинет.) Папа, сейчас я тебя, то есть вас обоих, познакомлю. На практике, когда с ним случилось несчастье, в столовой он киселем подавился… Ничего смешного! У него кость в горле застряла!

Сухарев.Кость в киселе?

Марина.Косточка от урюка, что ли… Я чуть с ума не сошла, пока мы врача нашли, кость вынимали. Он мне нужен, папа! Я ему вообще запретила есть кисель! Навсегда!..

Звонок в дверь.

Ну, кто там еще? (Идет, открывает.)

В двери Елена.

Елена.Здравствуйте, Марина!

Марина.Только вас не хватало. (Искренне возмутилась.) Что это вы постоянно мотаетесь между Москвой и Южанском?

Елена.Я приехала проведать моего мальчика!

Марина.Папа! Прибыла Лебедева, и она говорит, что ты ее мальчик!

Елена минует гостиную, останавливается. Молчит. Певцов смотрит на нее, потом виновато оборачивается к дочери.

Певцов.Покорми твоего, ладно? По моим наблюдениям, он всегда голоден.

Марина (кому-то невидимому) . Отец не желает с тобой знакомиться.

Певцов (ему же) . Отец очень желает, но чуточку позже!

Сухарев.А я иду знакомиться сейчас же! (Перевел взгляд с Елены на Певцова.) Но ты же мне говорил…

Певцов.Говорил…

Сухарев.Но ты мне говорил, что…

Певцов.Я тебе правильно говорил, что…