Лев Славин - Интервенция

Барбару. Что вы сделали? Вы понимаете, что вы сделали?

Жув. А! Ты хочешь, чтоб тебя тоже убили в перестрелке?

Зуавы скручивают трехцветный французский флаг таким образом, что от него остается одна красная полоса.

Барбару. Вы понимаете, что значит этот красный флаг? Вы понимаете? Это бунт!…

Все. Домой! В Одессу! В море! Во Францию!

Та же поляна. На ней палатка с флажком: «Штаб». Кругом – простреленные и изодранные знамена с надписями: «Власть Советам!», «Земля – трудящимся!», «Смерть капиталу!», «Хай здохнуть паны!» Звуки автомобильного рожка.

1-й партизан. Машина! Она с белым флагом!

2-й партизан. Парламентеры!…

На поляну входят полковник Фредамбе и капитан Филлиатр.

Повстанцы окружают их.

Голоса:

– Какие гладкие!

– Як кабанчики!

– Эй, господа парламентеры, сапоги не сменяем?

Хохот.

– Да чего менять, просто тащи с него.

– А верно!

Полковник (озирая повстанцев). И это победители могущественной Антанты…

Из палатки выходит Бондаренко.

Господин генерал! Главное командование союзными силами решило отозвать свои войска с юга России, дабы уменьшить число едоков в вашей стране.

Бондаренко. Очень любезно.

Полковник. Это официально, а чтоб быть ближе к истине, я уполномочен вам заявить, что настоящая причина эвакуации лежит в гуманном желании союзного командования не проливать больше крови.

Бондаренко. Я растроган!

Полковник. Господин маршал, позвольте быть откровенным, как водится между солдатами. Мы решили с сегодняшнего дня начать эвакуацию. Для этого нужно время. Мы предлагаем вам не входить в Одессу еще десять дней. Таково наше предложение.

Бондаренко. Итак, вы решили уйти как раз в тот момент, когда вас выгоняют!

Полковник. Вы говорите тоном победителя! Здесь нет победителей. Мы пришли не для того, чтобы обсуждать с вами политику великих держав. Она вне нашей компетенции. Речь идет об эвакуации Одессы. Прошу вас не уклоняться от темы.

Бондаренко. Вы не спрашивали нас, когда занимали нашу землю. Так не требуйте ответа, когда покидаете ее. Мы идем в Одессу. Мы придем, когда мы придем. Мы будем там делать то, что мы будем там делать.

Полковник. Я еще раз прошу не считать нас побежденными!

Бондаренко. Я повторяю: вы побеждены. Я предлагаю вам: во-первых, власть в Одессе передать Совету рабочих депутатов; во-вторых, остерегитесь увозить с собой суда из одесского порта и ценности из одесских банков. Они принадлежат трудящимся.

Полковник. Вы мне ставите условия? Никакого Совета я не знаю! Красный флаг я признаю пиратским!…

Капитан. Полковник, у революции свои законы. Будем их уважать.

Полковник. Нас пятьдесят тысяч! Мы повернули на вас жерла дредноутов! Наши солдаты…

Бондаренко. Ваши солдаты – это наши солдаты. Фронта нет. Перед нами пустое место. Вы побеждены! Если нет, остановите нас. Если вам не нравится мой тон, уходите.

Капитан. Не будем заострять отношений. В сущности, нам не о чем спорить. Мы уходим. Нам нужно для эвакуации десять дней. Через десять дней вы сможете вступить в Одессу.

Бондаренко (простирая руку) . Одесса видна. Вам остается на эвакуацию столько времени, сколько нам нужно, чтобы дойти до Одессы. Завтра мы будем в Одессе.

Капитан. Я уважаю ваши принципы, гражданин. Все же я думаю…

Полковник. Оставим это, капитан. Я потом сообщу свое решение. Переходим к вопросу о пленных.

Бондаренко. Я готов меняться пленными. У меня есть несколько ваших офицеров. Я готов отдать их за трех наших товарищей, которые сидят в вашей контрразведке.

Полковник. Кто они?

Бондаренко. Бродский, Степиков, Жанна Барбье.

Полковник. Это невозможно.

Бондаренко. Невозможно? Они бежали?

Полковник. Их осудили. Они казнены.

Бондаренко. Казнены? Все трое?! Мишель, Жанна, Степиков? Вы это называете казнью? (Кричит.) Ребята!

Сбегаются повстанцы.

Умерли замечательные товарищи, каких я когда-либо знал: Бродский, Степиков и Жанна Барбье… Убиты люди, которые, действуя в тылу у интервентов, сумели сделать бессильной пятидесятитысячную армию Антанты, знаменитую армию, которая сражалась у Вердена и победила. Сделали это несколько большевиков без всякого оружия, простым человеческим словом, потому что они говорили правду на языке, который понятен всем трудящимся, будь они желтые или черные, одеты в голубую форму или в серую. И вы их убили… Всегда революции возвышали людей, делали их чище, справедливее. Но ни одна революция в мире не давала людей такой чистоты, такой самоотверженности, такой ясности ума, такой силы, такой человечности, как наша русская пролетарская революция. Такими были наш Мишель, Степиков и Жанна. Такими когда-нибудь будут все люди. За это мы боремся… Так, значит, их нет? Не знаю, что удерживает меня от того, чтобы застрелить вас тут же, на месте… Уходите. И передайте одесской буржуазии, что я советую ей уйти до нашего прихода. Уходите! Уходите! (Обращается к партизанам.) На Одессу! На Одессу!