Сергей Маковский - Собрание стихотворений

На берегах цветы любви белели.
Из тех цветов сплетали мы венки
и, в тишине, на волны мы глядели,
безмолвствуя от счастья и тоски.

Потом был сон… Меня ты позабыла.
Земная жизнь нас всех разъединила;
между людей чужими стали мы.

Но смерть близка и близко пробужденье…
Иду, иду к тебе мое виденье!
Мы встретимся опять в долине тьмы.

Безумцам новизны не верь, поэт! Забудь
о новом. Все творцы идут путем единым.
От сердца глубины к неведомым глубинам,
во имя вечного и к вечному — тот путь.

Не бойся старых слов. Собой бесстрашно будь.
И старые слова, седым крылам орлиным
подобные, взнесут тебя к родным вершинам;
их царственный полет не может обманут.

В порыве — творчество. Ни мыслей устарелых,
ни слов отверженных, ни чувств отживших нет,
когда вещает их и верит им поэт.

Не чувства отжили, но в душах омертвелых,
в сердцах, исполненных гордыни и тоски,
иссякли вечных чувств живые родники.

Куда идете вы? Веков гряда немая,
как цепь высоких гор, как волн застывших ряд,
стоит недвижимо. А вы? Изнемогая
под временем давно безжизненных громад,
в тоске бессилия на небеса взирая,
вы чуда ждете… Нет! Небес не озарят
закатные лучи покинутого рая,
поруганных святынь они не оживят.

Вкруг вас — развалины, и долгий путь за вами.
Но дальше есть ли путь? Жрецы умолкли в храме.
Потухший взор богов предсмертной муки полн.

И веры нет ни в ком, и нет нигде забвенья,
и прошлые века стоят как привиденья,
как цепь высоких гор, как ряд недвижных волн.

Из царства призраков, из сумраков бездонных,
аида тихого, вернулся он, могучий,
в долины Греции, как царь в венце созвучий,
в венце безгрешных дум, любовью озаренных.

Он пел. Его словам покорны были тучи,
и ветры грозные, и хоры волн бессонных.
Он пел, и соловьи в лесах завороженных
смолкали, услыхав призыв его певучий.

Он пел одну любовь, он пел об Эвридике.
И мир внимал ему, как вещему владыке,
и всех минувших дней обманутые стоны,
всех будущих веков нежившие печали,
над лирой золотой витая, извлекали
из чутких струн ее тоскующие звоны.

Ты мне лгала. Не надо слов. Я знаю.
Я знаю все и гордо говорю:
ты мне лгала — навеки я прощаю,
ты все взяла — я все тебе дарю.

Что ложь твоя? В тебе я воспеваю
надежд моих угасшую зарю,
любовь мою в тебе благословляю,
и за любовь тебя благодарю.

Ты мне лгала. Но я горел тобою,
и твой обман я искупил тоскою
безумных грез, восторга и стыда.

Ты мне лгала, но я поверил чуду,
но я любил, и слез я не забуду,
которых ты не знала никогда.

Пусть грезой будет жизнью и жизнью греза станет.
Непостижимость — рай познанья моего,
и в невозможности желанья — торжество
мечты тоскующей над тем, что душу ранит.

Как лунный луч в волнах, нас призрак счастья манит,
чтоб изменить мечте, поверившей в него.
Но правда — лишь во сне; в измене — волшебство;
и мудрый призракам молиться не устанет.

Тиха моя печаль о том, что не придет;
мое неведенье таинственно и свято.

Все сумрак, все обман и тихий путь куда-то…

Как отблеск лунных струй на зыби сонных вод,
как ветра след в песках недвижимой пустыни,
как пена облака — мечта моей святыни.

По платью нищая, красой движений — жрица,
в толпе цыган она плясала для меня:
то, быстрая как вихрь, браслетами звеня,
кружилась бешено; то гордо, как царица,
ступала по ковру, не глядя и маня;
то вздрагивала вся как раненая птица…
И взор ее тускнел от скрытого огня,
и вспыхивала в нем безумная зарница.

Ей было весело от песен и вина,
ее несла волна, ее пьянила пляска,
и ритмы кастаньет, и пристальная ласка
моих влюбленных глаз. И вся была она
призывна как мечта и как любовь грозна —
гитана и дитя, и женщина, и сказка!