Джордж Байрон - Дон-Жуан

Тогда разбитый бог воскликнул: «О!
Ма vieille Garde!» [455] 59. « Моя старая гвардия! » — восклицание Наполеона после битвы при Ватерлоо. — только не примите
Анжамбеман [456] Анжамбеман (франц. enjambement) — перенос из одного стиха в следующий слов, связанных по смыслу с первым стихом. в насмешку и во зло:
Пал громовержец, что ни говорите,
Убийце Каслрею повезло.
Замерзла наша слава. Но внемлите —
Костюшко [457] Костюшко Тадеуш (1746–1817) — деятель польского национально-освободительного движения, участник войны американских колоний за независимость, руководитель польского восстания 1794 г. ! Это слово, как вулкан,
Пылает и во льдах полярных стран.

Жуан увидел Пруссию впервые
И Кенигсберг проездом посетил,
Где в те поры цвела металлургия
И жил профессор Кант Иммануил [458] 60. Кант Иммануил (1724–1804) — знаменитый немецкий философ, проживший всю жизнь в Кенигсберге. ;
Но, презирая диспуты сухие,
В Германию герой мой покатил [459] …В Германию герой мой покатил… — Под Германией Байрон имеет в виду объединение из тридцати пяти государств (так называемый Германский союз), в который не входило Прусское королевство. ,
Где мелкие князья неугомонно
Пришпоривают подданных мильоны.

Потом, минуя Дрезден и Берлин,
Они достигли гордых замков Рейна…
Готический пейзаж! Не без причин
Поэты чтут тебя благоговейно!
Прекрасен вид торжественных руин —
Ворота, башни, стен изгиб затейный;
Тут унестись мечтой могу и я
Куда-нибудь на грани бытия.

Но милый мой Жуан стремился мимо.
Проехал Маннгейм он, увидел Бонн
И Драхенфельс, глядящий нелюдимо,
Как привиденье рыцарских времен;
Был в Кельне; каждый там неотвратимо
Почтить святые кости принужден
Одиннадцати тысяч дев — блаженных
И потому, наверное, нетленных! [460] 62. Святая Урсула и ее одиннадцать тысяч девственниц в 1816 году еще хранились в Кельне. Возможно, что они существуют там и сейчас. (Имеются в виду «мощи» в Кельнском соборе.) (Прим. Байрона).

Голландия — страна больших плотин —
Открылась путешественника взгляду.
Там много водки пьет простолюдин
И видит в этом высшую награду;
Сенаты без особенных причин
Стремятся запретить сию отраду,
Которая способна заменить
Дрова, обед — и шубу, может быть!

И вот — пролива пенистые воды
И пляшущего шторма озорство
Под парусами к острову свободы [461] 64. Остров свободы — ироническое обозначение Англии.
Уже несут героя моего.
Он не боится ветреной погоды,
Морской недуг не трогает его;
Он только хочет первым, как влюбленный,
Увидеть белый берег Альбиона!

И берег вырос длинною стеной
У края моря. Сердце Дон-Жуана
Забилось. Меловою белизной
Залюбовался он. Сквозь дым тумана
Все путники любуются страной,
Где смелые купцы и капитаны,
Сноровки предприимчивой полны,
Берут налоги чуть ли не с волны.

Я, правда, не имею основанья
Сей остров с должной нежностью любить,
Хотя и признаю, что англичане
Прекрасной нацией могли бы быть;
Но за семь лет — обычный срок изгнанья
И высылки [462] 66. …семь лет — обычный срок изгнанья И высылки… — Байрон имеет в виду свою вынужденную разлуку с родиной: он уехал из Англии в 1816 г. — пора бы позабыть
Минувшие обиды, ясно зная:
Летит ко всем чертям страна родная.

О, знает ли она, что каждый ждет
Несчастия, которое б сломило
Ее величье? Что любой народ
Ее считает злой, враждебной силой
За то, что всем, кто видел в ней оплот,
Она, как друг коварный, изменила
И, перестав к свободе призывать,
Теперь и мысль готова заковать.

Она тюремщик наций. Я ничуть
Ее свободе призрачной не верю;
Не велика свобода — повернуть
Железный ключ в замке тяжелой двери.
Тюремщику ведь тоже давит грудь
Унылый гнет тоски и недоверья,
Он тоже обречен на вечный плен
Замков, решеток и унылых стен.

Жуан увидел гордость Альбиона —
Твои утесы, Дувр мой дорогой ,
Твои таможни, пристани, притоны,
Где грабят простаков наперебой,
Твоих лакеев бойких батальоны,
Довольных и добычей и судьбой,
Твои непостижимые отели,
Где можно разориться за неделю!