Сергей Соловьев - Собрание Стихотворений

1

Ты, Брюсов, не был бы унижен
Среди поэзии царей,
И к ямбу Пушкина приближен
Твой новоявленный хорей.

Я женской, медленной цезуре
Послушным был рабом, и вот
Твоих созвучий ярой бури
Меня схватил водоворот.

То вещим магом, то ученым,
Ты встал: безжалостно греметь.
В твоем стихе озолоченном
Звенит Виргилиева медь.

Твой стих, что конь, в кипящей злобе
Уздою сдержанный едва,
И как удары мелкой дроби —
Твои короткие слова.

Чредой подъемов и падений
Твой стих бежит, как вал в реке.
Ты замыкаешь вихрь видений
В одной стремительной строке.

Ты тлеющего манускрипта
Разжечь угасший дух сумел.
Поешь ты о богах Египта,
Как будто их когда-то зрел.

Равно ко всем явленьям чуток,
Передаешь в напевах ты
И ласки грешных проституток,
И чистых мучениц мечты.

Всегда иной, всегда притворный,
Ты созерцаешь снег вершин,
Вдыхая чистый воздух горный,
Сам — в тине илистых низин.

2

Ты, Валерий, Пушкина лиру поднял.
Долго в прахе звонкая лира тлела.
В пальцах ловких вновь рассыпает лира
Сладкие звуки.

Дал ты метко в речи созвучной образ
В шлеме медном воина Рима. Равен
Стиль искусный медному звону речи
Римских поэтов.

Ты Эллады нежные понял песни.
Ты рисуешь девы стыдливой ласки.
Песни льются Аттики синим небом,
Медом Гимета.

Властно, крепко стих с меднозвонной рифмой
Ты чеканишь; образы — ярки; краски —
Сочны, свежи; цельною жизнью строфы
Полные дышат.

Вечно, вечно памятны будут, Брюсов,
Всем поэтам сон Ариадны нежной,
В мире мертвых стоны Орфея; вечны
Вопли Медеи!

3. В ОТВЕТ НА «ОЗИМЯ»

Прах, вспоенный влагой снега, Режет гения соха.
Звука Пушкинского нега!
Пушкин — альфа, ты — омега
В книге русского стиха.

4. В ОТВЕТ НА «СТЕФАНОС»

Нет, наших песен не иссякла
Когда-то мощная струя:
В тебе поэзии Геракла
Встречают русские края.

Эллада, вновь из праха вырой
Кумиров мертвых телеса;
Воскрес Орфей с волшебной лирой,
Чтоб двигать камни и леса.

Но жребий царственный поэта
Язвящим тернием остер:
Тебя зовет вторая Эта
И очистительный костер.

Свиваясь, сохнут листья лавра
В пожаре яростных страстей,
И ядовитый плащ кентавра
Сжигает тело до костей.

Но — полубог — ты прянул в небо,
И нектар, сладкий и густой,
Тебе улыбчивая Геба
Подносит в чаше золотой.

Нет, недаром мы с тобой
Время долгое без сна
Зимней ночью голубой
Проводили у окна.

Помню, помню странно вдруг
Измененные черты,
Как, заслышав голос вьюг,
Притаился ты.

Свет лампады из угла
Таял на лице.
За окном луна взошла
В трепетном кольце.

Этой ночью голубой
Будем вместе ждать зарю.
Этот лозунг за тобой
Вещим сердцем повторю.

Тебе привет мой с бедных, болотных мхов,
Где топи вяжет первый осенний лед,
Я шлю на дальнюю чужбину —
Родины ласку и ласку друга.

Пустеют, глохнут рощ золотых дворцы,
Ароматичен мертвый, истлевший лист.
Сверкает сталью пруд студеный —
Рыб омертвелых глухая урна.

Услышь мой голос в пышном раю искусств,
Патрокл мой кроткий, мой дорогой Орест,
С времен беспомощного детства
Брат мне по сердцу и брат по лире.

Давно уж муза черных твоих кудрей
Венчала россыпь гроздьями чермных роз,
Когда некрепкими перстами
До золотых я коснулся вервий.

Согласно жили наших богини лир:
В один вплетались запечатленный хор
Твоя роскошная царица
С бедною музой моей деревни.

Почто развел нас неумолимый Рок?
Святой оракул вновь не постиг Парис:
Ладья фригийская проникла
К Спарте святой, в тростники Эврота.