Жак Безье - Тень деревьев

Рыцари, вас зову на борьбу,
На помощь Иерусалиму!
Господь пред вами начал тяжбу —
Оскорбили его сарацины.
Они разгромили святые места —
Его родовые поместья,
Кто не примет святого креста,
Тот не знает стыда и чести!
Кто с Людовиком пойдет,
Тому не страшен ад,
Душа его покой найдет
Средь ангельских услад!
За вас на кресте страдал господь,
Пронзенный копьем и гвоздями.
За него отдайте бренную плоть,
Помогите ему в лютой брани.
Людовик сбросил парчу и меха,
Поместья свои он покинул.
Будьте как он, побойтесь греха,
Спешите помочь господину.
Кто с Людовиком пойдет,
Тому не страшен ад,
Душа его покой найдет
Средь ангельских услад.
Господь назначил в стране своей
Турнир между раем и адом.
На помощь сзывает своих друзей.
Вассалам откликнуться надо.
Господь теперь взывает к вам,
Он просит вас о защите.
За вас он принял пять смертных ран,
Вы смерть за него примите!
Кто с Людовиком пойдет,
Тому не страшен ад,
Душа его покой найдет
Средь ангельских услад!

Я вам пою, вы долго спали,
Проснитесь от дурного сна!
Господь взывает к вам в печали —
Его земля осквернена.
Господь решил неверным дать
Иерусалим на поруганье,
Чтоб нашу веру испытать.
Примите ж божье испытанье!
Иерусалим скорбит и ждет,
Кто защитить его придет!
Мы гибли, потеряв дорогу.
Господь — он к свету вывел нас.
А тяжкий крест во имя бога
От адова удела спас.
О принцы, графы, властелины,
Средь игр вы жили, средь утех.
Оставьте все, а в час единый
Идите искупить наш грех!
Иерусалим скорбит и ждет,
Кто защитить его придет!
Забыли вы о дивном масле,
За морем ждет давно жених.
Увы! Светильники погасли.
Спешите вы! Зажгите их!
Кто, слову божьему внимая,
Оставит все, на смерть пойдет,
Тот будет удостоен рая
И плоть отдав, свой дух спасет.
Иерусалим скорбит и ждет,
Кто защитить его придет!

Братья, новый день встает,
Жаворонок уж поет
О святом отдохновенья.
Кто тяжелый крест возьмет,
Крест долготерпенья,
Кто познает страдный путь,
Где нельзя передохнуть,
Тот замолит прегрешенья,
Заработает спасенье.

Горе тем, что не пойдут,
Господина предадут
В час последней брани.
Он настанет, страшный суд,
После тяжких испытаний.
Агнец кроткий спросит нас,
Где мы были в этот час,
Нам покажет крест страданий,
Окровавленные длани.

Наша плоть — она темна
И на смерть обречена,
Наша участь шатка.
Кто уверен встать от сна?
Смерть для пас загадка.
Может, завтра мы умрем
И покинем бренный дом.
Так уйдем от жизни краткой
К жизни вечной, к муке сладкой!

Я сложу эту песнь, изнывая,
Чтоб забыть о печалях моих.
Из унылого, дикого края
Не приходит мой милый жених.
Далеко ль он теперь — я не знаю.
Я к заступнице нашей взываю.
Богородица, крепость и щит!
О, когда он «outré» закричит,
Пощади своего пилигрима,
Ибо злы и хитры сарацины.
Не слагаю я радостных песен,
Он в далеком и страшном краю.
Боже, помнят ли он о невесте
И о том, как его я люблю?
Мы друг другу милы — мы не вместе,
Через море не шлет он мне вести.
Богородица, крепость и шит!
О, когда он «outré» закричит,
Пощади своего пилигрима,
Ибо злы и хитры сарацины.
Теплый ветер мне сладостью веет,
Теплый ветер твердит мне о нем.
Боже, сердце трепещет сильнее
Под тяжелым, под серым плащом.
Я на деву святую надеюсь,
Я молюсь, я скорблю перед нею.
Богородица, крепость и щит!
О, когда он «outré» закричит,
Пощади своего пилигрима,
Ибо злы и хитры сарацины!

Ликуйте, радуйтесь отныне,
Чтоб господу вернуть святыни,
Король Людовик поднял крест.
И кто погибнет на чужбине,
И кто падет средь божьих мест,
И кто уснет в морской пучине —
Тот будет жив, и только тот.
Идите все — король зовет!

Король терпел немало мук,
И тяжек был его недуг.
Недвижен, мертвым он казался,
Все громко плакали вокруг.
Все говорили: «Он скончался!»
И мать его объял испуг.
Она сказала при прощаньи:
«О сын, сколь трудно расставанье!»

Так королева Бланш сказала,
И горевали все немало.
Покрыли черным короля.
И горе страшное настало,
И граф Артуа сказал, моля,
С лица откинув покрывало:
«О брат, столь юным умереть!
Коль можешь говорить — ответь!»