Андрей Шункевич: Рифмованые буквы разного разлива

Судить людей — что может быть прекрасней
Когда нам в откуп все законы отданы
Вот палачи, вот узник, плаха
Сужденья наши непоколебимы и верны

Почуствуй мощь, неоспоримость мнений
Всю красоту у обвиненья ощути
Отбрось любые, лишние сомненья
Решай судьбу верши закон другим

Непогрешимость твоей истины прекрасна
Ты бог — что человеком был
Закон и наказание подвластны
Тебе, тебе лишь одному а не другим

Зачем пустые оправданья
виновен узник тем уж что судим
Тобой — непогрешимым, очень важным
Все. Слово сказанно. Тобой — самим

Ветер теплыми руками треплет волосы игриво
Рокот волн и запах моря захватили мои чуства
На песке что ярче злата в окружении прибоя
Дух застыл — у горизонта ищет зыбкие границы

Чувства словно в летаргии, самого себя не слышу
Только небо, только ветер — растворить меня желают
Помнишь? Мы стояли рядом вроде вместе, но отдельно
Расстоянье — пол ладони, пропасть — глубже океана…

Что сказать… нет слов наверно, описать биенье сердца
Мне б шагнуть, тебя достигнув упокоиться в объятьях
Тело — клетка мирозданья, для души моей темница
Почему таким широким создан мир… а мы — не птицы

Крыльев нет, не дотянуться, нехватает моей силы
Разорвать пространство — мыслью, не могу тебя достичь я…
Словно разными мирами рождены, разделены мы
Может быть, не в этой жизни будем вместе и любимы.

Сшивая жизнь в слова неровными стежками
Сидел, молчал усталый словоправ
В окно свой взгляд уткнув и вспоминая
О жизни смысле и прошелдших днях

Серы глаза и тело уж стареет
Нет ясноти ни в слове ни в очах
Лишь дух что остр — все помнит и… жалеет
О времени ушедшем и мечтах…

подслеповато щурясь — разбирает
Пергамент желтый с вязью на листах
Свеча горит, колеблется, чуть греет
Истаивая жизнью на на руках…

Он помнит силу, слова сотворенье
Увы. все в прошлом в позабытых снах
Лишь чуть осталось до того мгновенья
Что жизнь развеет… в тихих… тихих снах.

Во славу Веры и Христа — себя крещеньем осеняя
Он — инквизитор, рыцарь, брат — шел, нечисть мира изгоняя
Со словом Божьим на устах во тьму входил он не колеблясь
Суровый взгляд, душа чиста — он нес тяжелые обеты

Утратив в юности семью, от мести праведной згорая
Безумен был и нелюдим веленья церкви исполняя
Черпая ярость из себя — карал нещадно и всенощно
Незнал сомнений — никогда, в пути, что пеплом припорошен…

Одним присутствием своим — и тьму, и скверну изгоняя
Он паству вел, неумолим, в молитве — душу очищая
Искал он бесов, упырей — в небытие, во тьму отправить
Судьбы искал он смысл своей, в служенье людям растворяясь

Всю жизнь пройдя и много лиг, неся сиянье экзорцизма
Великой веры он достиг — недопустив сомненья в жизни
В служеньи шел среди людей — друзей, соратников теряя
спасенье кровью оплатив, гордыню — верой усмиряя

Идя вечернюю тропой, ища ночлег в людском подворье
к деревне вышел под горой, ускорив шаг к ней свой невольно
Чем ближе подходил он к ней тем сердце билося сильнее
темны дворы и нет людей, дома стоят могил мертвее

до боли, крови губы зжав он двери тихо отворяя
шел по домам людей ища, везде лишь пустоту встречая…
Вот малый храм стоит пустой — давно покинута церквушка
Стоит. Печалью обличен, и гнев святой идет наружу

Разрезал тишь тоскливый вой — немертвых в ночи пробуждая
молчал суровый паладин — молитвой тело осеняя
Закат кровавым полотном зашторил на кресте распятье
Привстал с колен. Неумолим. Мечом в руках лежит рапятье

Легко просить знамение у Бога,
Легко всю жизнь их в нетерпеньи ждать
Признать же, что по сути — все от Бога
Что наша жизнь — знаменье — не легко признать.

Я шелест леса собираю, цикад звенящие разрывы
Травы волненье на поляне я увяжу с качаньем ивы
Возьму немного красных ягод соединив с жарою лета
И тихий топот лисьих лапок я наложу как тень на это