Эдуард Асадов - Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)

Вот и выходит, что все идет:
Оденется пестро – оригинален.
Ругает политику – смелый парень!
Похвалит политику – патриот!

Противоречив? Ну и что ж такого, –
Молодо-зелено. Ерунда!
А брякнет скандальное где-то слово, –
Мы рядом же. Выправим. Не беда!

И вот все с ним носятся, все стараются,
А он еще радостнее шумит.
Ему эта «сложность» ужасно нравится,
Кается снова и вновь грешит.

И ладно б так только в живых общениях,
Но сколько бывает и в наши дни
В науке, пьесах, стихотворениях
Пустой и надуманной трескотни.

Когда преподносят нам вместо симфонии
Какой-то грохочущий камнепад,
Вы удивляетесь: – Где же симфония?
Это же дикая какофония!
– Нет, сложная музыка, – говорят.

А если вы книгу стихов возьмете,
Где слов сумбурный водоворот,
Где рифмы вопят на надрывной ноте,
То вы лишь затылок рукой потрете:
– О чем они? Шут их не разберет!..

Стихи словно ребус. Стихи – загадки.
Все пестро, а мыслей-то никаких!
Не надо терзать себя. Все в порядке.
Это «новаторство», «сложный стих».

А тот, кто себя знатоком считает,
Чтоб вдруг не сказали, что он глупец,
Хоть ничего-то не понимает,
Но все-таки с важным лицом кивает
И шепчет: – Вот здорово! Молодец!

«Сложное творчество», «смелый гений»,
«Сложный характер»… И так во всем!
Не часто ли мы по душевной лени
И сами на эти крючки клюем?

Ведь если типичнейшего нуля
За что-то яркое принимают,
Не слишком ли это напоминает
Сказку про голого короля?!

И почему простота в общенье
И в смелых суждениях прямота –
Самое сложное из мышлений,
Самое светлое из общений
Порою не ценятся ни черта?!

И сколько же жалкая ординарность
Будет прятаться с юных лет
За фразами «сложность», «оригинальность»
И ненавидеть принципиальность,
Как злые сычи ненавидят свет?!

Нельзя, чтоб в петушьем наряде серость
Шумела, задириста и пуста.
Не в этом, товарищи, наша зрелость, –
Пусть царствуют ум, красота и смелость,
А значит – ясность и простота!

Звонит знакомый: – Слушай, поздравляю!
Я слышал, брат, сейчас один доклад.
Тебя всех больше по стране читают,
И цифра там гигантская такая,
Ну, будь здоров, и я ужасно рад!

Я тоже рад. И все-таки невольно
Вздохнул тайком. Бесспорно, это честь.
Смешно мне быть, наверно, недовольным!
И все же стрелы тоже где-то есть…

Уж мне ль не знать моих «доброжелателей»!
Ну до чего ж парадоксально это:
Чем больше у меня друзей-читателей,
Тем меньше у меня друзей-поэтов.

Нет, ей-же-богу, просто глуповато
Дружить и тайно хмуриться в тиши!
Вот классики умели же когда-то
Приветствовать друг друга от души.

По-дружески, по-братски, по-отцовски
Талант таланту радостно внимал:
Ведь целовал же Пушкина Жуковский
И Гоголя Белинский обнимал!

«Пример, – мне скажут, – правильно, хорош!
Давно ли вы на Пушкина похожи?»
Я вовсе не о том, товарищ «ерш»,
Конечно, я не Пушкин, ну так что ж, –
Но и вокруг не Лермонтовы тоже!

Когда ж народа светлое признание
Кому-то портит ненароком кровь,
То это тоже вроде испытания
На искренность, на дружбу и любовь.

А если так, то не о чем печалиться,
Пусть тает круг. Не станем унывать!
Все умные и честные – останутся.
А на врагов мне просто наплевать!

Дрожа от внутреннего огня,
Воюя отнюдь не всегда открыто,
Меня ненавидят антисемиты,
И сионисты не терпят меня.

Быть может, за то, что мне наплевать
На пятый параграф в любой анкете.
И кто там по крови отец или мать,
И кем у кого записаны дети.

Смешно сегодня, в эпоху ракет,
Вколачивать в чьи-то мозги тупые,
Что наций плохих и хороших нет,
Есть люди хорошие и плохие!

Нет, шовинисты нигде не народ,
Их мало, и паника тут запрещается.
И все же – пока хоть один живет –
Битва с фашизмом еще продолжается.

А коль зашипит вдруг такой вот лоб
О кровных различьях людей на свете,
Вы дайте немедля ему микроскоп,
И пусть он хоть треснет, хоть ляжет в гроб,
А все же найдет различия эти!