Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

Вся родина встала заслоном.
Нам биться с врагом до конца, —
Ведь пояс твоей обороны
Идет через наши сердца!

Идет через грозные годы
И долю народа всего,
Идет через сердце народа
И вечную славу его!

Идет через море людское,
Идет через все города…
И всё это, братья, такое,
Что враг не возьмет никогда.

Москва!
До последних патронов,
До дольки последней свинца
Мы в битвах!
Твоя оборона
Идет через наши сердца!

Сильнейшею верою верю тому,
Что свет наших звезд не затмить никому!

Они не погаснут во веки веков,
Зажженные волей большевиков!

Дано им гореть, им надо гореть,
Не могут, не могут они умереть!

Сиять им, гореть им, их доля такая…
Над нашей победой они засверкают,

Таранят над миром нависшую тьму…
Нет, свет наших звезд не затмить никому!

Клянемся великим семнадцатым годом,
Клянемся всем счастьем и горем народа,

Что мы без победы домой не вернемся.
Клянемся!

Да, есть слова, наполненные светом,
И с ними всюду сердце бьется в лад.
Не называя всех, скажите:
«Ленинград!» —
И это будет подлинным ответом.

Тот свет разлит в пространстве голубом,
Так будь же света ясного достоин,
Стой за него горою, красный воин,
В любом сраженье и в бою любом!

Еще идя сквозь ужасы войны,
Мы испытали всё, и в полной мере.
Кому-нибудь потомки не поверят.
Кому-то не поверят — нам должны!

Нам все должны поверить, ленинградцам,
И если надо, мир обшарив весь,
Узнать геройство, мужества набраться,
И доблести, и гордости,
то — здесь!

Все здесь они, их тлен никак не тронет,
Ничто не сокрушит, и потому
Вся Родина, все города-герои
Полны благоговения к нему!

Благоговенья к доблести и силе!
Грядущее, сильней вглядись в него,
Он знаменует мужеством Россию,
Он знаменщик великого всего!

Прекрасного всего — садов и долов,
Всего, чем жизнь, товарищи, люба…
Гремит раскат прессованного тола,
Зажглась контрбатарейная борьба.

За боль и муки, тысячи утрат,
За братские несчетные могилы,
За всё, за всё, что вынес Ленинград,
Грянь, мщенье, снова, с новой силой!

Обычный день. Запахло прелой, мшистой
Садово-огородною землей.
Над Марсовым пикируют фашисты,
Зениток лай, стремительный и злой,

Еще, еще, сильнее и сильнее…
Был свет дневной — и он погас.
Его затмили сразу батареи,
И вдруг их всех перекрывает бас

Тяжелых, дальнобойных.
Слава, слава!
Летит снаряд, другой — во весь опор.
Громи орду, фашистскую ораву,
Сверхсрочной службы бравый комендор!

Затми им солнце, звезд прекрасных очи,
Чтоб только прах врагов летел, пыля,
Чтоб им была темнее темной ночи
Великая Советская земля!

Вовсю гроза.
Трамваи сняли рейсы,
Осатанело ищет крови враг,
На всех проспектах вздрагивают рельсы,
Им не уйти в укрытия никак!

Удары бомб. И вновь мы полной чашей
Хлебнули горя. Яростно и зло
Гудят моторы в небе. Наши! Наши!
Сейчас отбой.
Светлей. Еще светлей. Светло!

Светло неузнаваемо. До блеска.
Отскрежетал на час-другой металл,
И ветер, раздувая занавески,
По-птичьему совсем защебетал.

Задвигались трамваи, зазвенели,
В очередях болтали чепуху,
Мальчишки собирали на панелях
Снарядного разлета шелуху.

Повеяло прохладой с Невки, с Мойки,
И, подчиняясь ритму запевал,
Полк боевой — особый, комсомольский —
С развернутым штандартом зашагал.

Вновь начали по щучьему веленью
Цветы цвести, деревья зеленеть,
А город жил одним большим стремленьем —
Разбить врага, откинуть, одолеть!

С утра не замолкает канонада.
Так день за днем, так много,
много дней.
Враги хотят на месте Ленинграда
Оставить груды пыли и камней.

Об этом говорили их листовки —
Свидетельства бессилия врага.
Горели Пушкин, Невская Дубровка,
Приневские дымилися луга.