Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

Вот радостные вести,
Таким вестям салют!
Мои стихи как песни
На Ладоге поют.
Я радуюсь за слово,
Что шло, как на войну,
Где чайки-рыболовы
Садились на волну;
Я говорю «спасибо»
Родимой стороне,
Я сам ходил по сивой,
По ладожской волне.
Она меня встречала,
Как будто бы в венках,
Она меня качала,
Как сына, на руках!
Она под шапкой белой
В рубашке голубой
И пела и звенела
Серебряной трубой!

Кипят березы по округе,
Ушли далёко за село.
Пусть где-то пасмурно на юге,
А здесь, на севере, светло.

Кой-где висят тумана клочья,
Но горизонт зарей объят,
И всходит солнце белой ночью,
Березы белые кипят…

За темным яром, за яругой
Еще неясный слышен грай,
И власть над этою округой
Передает Июню Май.

Запроливала слезы
Плакучая береза,
Не видя разлюбезной
Своей сестры железной!

Лежит тайга перед сестрой,
Сибирская сторонка.
Не знал и я, что за горой
У плаксы есть сестренка.

Когда услышал, то поверил,
И всё ж мне неизвестно,
Какие ходят-бродят звери
Среди берез железных!

…Весенний воздух,
как вино,
По-над лесами льется.
Я знаю, дерево одно
Бесстыдницей зовется.

Оно, клочок небес неся,
Когда в разгаре лето,
Снимает, скажем, всё и вся —
Самим собой раздето.

А вот еще:
В гурьбе лесной
Всех чаще с ветром бьется —
Зовется мачтовой сосной,
И правильно зовется.

Деревья — всей земли краса,
Я к вам любовь направлю:
Благословляю вас, леса,
Сады и рощи
Славлю!

«От любви любви не ищут!» —
Сказано не мной.
…Жаль, что выцвел милый ситчик
Кофты продувной.
Вьется тропочка крутая,
Быстро дни летят.
Пусть твой ситчик отцветает,
А глаза горят.
Зажигаются лукаво
С каждою весной
У забавы,
У Любавы,
Ягоды лесной.
Вот что, ягода лесная,
Я сказать хочу:
О тебе я столько знаю,
Знаю —
Да молчу!..

Две рябины качаются…
Мне не сладко, не худо.
Нет, не так начинается
Настоящее чудо.

Чудо шквалу подобно,
Налетит — не вернется,
Но о нем мне подробно
Говорить не придется.

В нашей доле суровой
Я прощенья не чаю,
Но сказать два-три
слова
Я тебе обещаю.

Впрочем, ты их слыхала
От желанного друга,
Где заря полыхала
Над лазоревым лугом,

Где не скроешь ладонью
Бирюзу и рубины,
Где к земле нашей дольней
Прикипели рябины…

Ох и пала
На меня опала,
Накалила сердце добела.
Сколько лет она меня искала,
А нашла —
Железом обвила!
Чья-то пуля вышла из обреза.
Щит не нужен,
Да и нет щита.
…Помоги мне снять с груди железо,
Грудь моя не камень,
Не плита!

Дай пожить мне, дай покрасоваться,
На свою красу мне дай полюбоваться,
На свою на светлую,
На свою наследную,
На свое девичество,
На свое величество!

Я иду —
Цветы в лугу алеют,
Я иду —
Тальянки столбенеют!
Замирают пальцы на ладах
В наших семиреченских садах!

А они —
Налево и направо.
Я им солнце дарю,
И звеню,
И горю,
Звенислава,
Горислава!

Я иду, иду, как лада,
И сама себе я рада.
Дай мне, дай мне, друг, покрасоваться:
Не женой,
А милой
Называться!

Подожди,
Пока пройдут дожди,
И поверь в народную примету,
Что за ними выйдет бабье лето,
Ты не торопи его,
А жди!

И оно настанет в паутинках,
В ярко-золотом платке берез,
В маленьких печалях и грустинках,
В простеньких,
Не то чтобы до слез.
Будет:
В ленте алой предзакатной
Брызнет красным заревом рябин!
Будет:
Над волною перекатной
Журавлей промчится острый клин.

Ты пройдешь по осени начальной
Стежкою, тропинкой полевой,
Под нежгучим солнцем,
Под прощальным,
Под моей зарей вечеровой.

Я хожу не по графику,
По тропинкам и мхам.
Вся моя биография
Разошлась по стихам.