Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

И пахнут зноем, и зимой,
И солнцем, и травой,
И словно молнии летят
Над самой головой!

Ты считаешь — красота не диво.
Но кого же в этом убедишь?
Только потому, что ты красива,
Так ты судишь, так ты говоришь.

Я же говорю не от причуды,
И от сердца, а не от ума, —
Красота на свете просто чудо…
Впрочем, это знаешь ты сама!

Ты русская очень,
Ты русская очень,
Из русских горящих садов,
И пусть не коснется зима или осень
Твоих самоцветных годов!

Останься такою, не зная кручины,
С завидной судьбою своей,
Как русская песня с хорошим зачином,
С которою жить веселей.

Такою останься, ни горше, ни хуже,
Входи как хозяйка в сады,
Останься, как чайка, что вьется и кружит,
Касаясь крылами воды…

Именем друзей, что можно счесть,
Поднимаю слово в Вашу честь!

В Вашу, только в Вашу иль в ничью!
Припадаю к слову, как к ручью.

Припадаю к слову, как к волне,
К той, что начинается на дне,

К той, что поднимается со дна,
Зеленее яри — зелена!

Именами братьев, бьющих лесть,
Поднимаю сказы в Вашу честь!

Сказ-пересказ, сказ-пересказ,
Это же в который, скажем, раз?

Скажем — раз,
Скажем — два, —
Где-то притаилась разрыв-трава.
Я ее в купальский день сорву,
Приложу я к сердцу разрыв-траву.
Гнись, трава,
Рвись, трава!
То, на что ты ляжешь, —
Рви сперва!

Не жалуйся иль жалуйся,
Ломай в печали бровь,—
Нельзя любить по жалости,
Какая тут любовь!

Она совсем не русская,
Без сердца, без души.
Ее, такую грустную,
Не тронь, не тормоши.

Она неправдой красится,
Жжет раной ножевой,
Она — что камень
на́ сердце,
Валун береговой.

А он вовек не стронется,
Сам с места не сойдет,
Не стронется,
не склонится,
Никак не упадет.

Но всё равно участливо
На севере поют:
«Пусть двое будут счастливы,
Чем трое слезы льют!»

Вновь, ликуя, сердце задрожало —
Это ты с лазоревым венком
В сны мои и в явь мою вбежала
И прошлась по сердцу босиком!

Всё ж в груди не тесно, а просторно,
И, любые горести круша,
Разгорелась, полнится восторгом
В том венке лазоревом душа!

Березка моя
Белоствольная,
Дорожка к тебе
Беспокойная.

То татарником
Разгорается,
То бежит вразлет —
И вдруг теряется!

За большим кустом
За калиновым,
За крутым мостом,
За долиною.

Будто к роще в тень
В утро дивное
За горюч каме́нь
Быстро прыгнула!

Что-то сердце вновь
Растревожено,
Для тревог оно
В грудь положено!
Для больших тревог
До беспамяти,
Для крутых дорог
В белой замети!
Знай, подружка моя
Домовитая,
Не златой тесьмой
Мы обвитые,
Не златой тесьмой
И не гарусной —
Мы обвитые
Вьюгой яростной,
Белой вьюгою,
Белой заметью,
Наших недругов
Черной завистью!
Ну и пусть они!
Ну и пусть они!
Никакой водой
Не залить огни.
Никакой водой,
Никакой бедой,
Никакой молвой
Что ни есть худой!
Ты скажи слова
Для меня, дружка,
Да не как вдова,
А как сударушка!

Что нетленно, то всё простое.
Слово, радуй, томи, звучи!
Вышло солнце мое златое
И златые несет лучи

Над простором моим долинным,
Где из трав и цветов настой,
Над землею моей былинной,
Над одною моей мечтой.

И тогда припадает Слово,
Из лесов летя и с полей,
К той веснянке моей бедовой,
Соловьиной любви моей.

…Росы теплые оросили
Мир доверия моего,
Между нами одна Россия,
Лучше нет ее никого!

Май мой, май мой разноцветный,
Месяц мой заветный,
Май мой, май зеленолистый,
С соловьиным свистом!

Май с дивчинкою-неровней,
Что нельзя обидеть,
С той крутой собольей бровью,
Что грешно не видеть!

А увидев —
Захолонуть
И признаться честно,
Что придется душу стронуть,
Сердце сдвинуть с места!