Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

Иногда в стихах мы нерадивы:
К рифме и метафоре глухи́.
Совершенно правильно,
Владим Владимыч:
Попаши, потом пиши стихи!

У других легко стихов рожденье:
Пишут километрами почти!
Я согласен с вашим утвержденьем,
Это мне легко произнести.

Понимаю, впрочем, не дословно.
Можно взять иных профессий круг.
Лишь бы труд был в нашей родословной —
С ним придет поэзия сам-друг.

Пусть стихи пойдут к народу спорко,
В них садам цвести, громам греметь.
Только б одолеть покруче горку,
Ну а там и гору одолеть!

Ну а там… Живому зову внемля,
Думу думай, и пиши стихи,
И паши поглубже плугом землю,
Чтоб не вырастали лопухи!

Иные так: не лезут в драки,
Не ходят, скажем, напролом.
Они лишь дома забияки,
Хмелея с квасу за столом!

Потом с таким самообманом
Идут — и прыть не по летам,
Но кулаки у них в карманах,
И скромный кукиш тоже там.

Блином на масленой их купишь!
Они привыкли думать так:
А вдруг друзья увидят кукиш,
А вдруг кулак увидит враг?

А вдруг?.. Пиши тогда пропало,
Коль за ушко да напоказ…
…Ну хоть бы раз таким попало,
Да по зубам! Хотя бы раз!

Нам кое-что простит эпоха,
Отлюбит с нами, отгрустит.
Но что Россию знаем плохо,
То уж наверно не простит!

Посмотрит строгими глазами
И спросит, может, на ходу:
«Ну что вы видели в Рязани
Ну… всё равно в каком году?»

А что ответим:
«Не бывали,
Всё собирались как-нибудь…»
— «Рязанцы звали?»
— «Очень звали».
— «Другой был путь?»
— «Какой там путь!»

Сидели, дружно балагуря,
Иль, скажем, в молниях, в громах
Сводили, сталкивали бури
В больших писательских домах.

Одни кричали: «Любо! Мило!»
Другие тоже: «Знаем вас!»
В таких сраженьях сам Ермилов
Не раз участвовал, не раз.

А за полями, за лесами
Корабль качался по волнам.
Не до Орла, не до Рязани,
Не до Урала было нам.

«Но всё ж давненько было это,
Метель те битвы замела.
А каковы теперь поэты,
А каковы у них дела?»

Дела, дела… Да лучше вроде,
Но всё равно из года в год
Иные в подлинном походе,
Иных не вызовешь в поход,

Всё тянет их к заморской сини,
А я скажу, в чем наша честь:
Нам надо знать свою Россию.
Пора пришла. И силы есть!

Поразбивали строчки лесенкой
И удивляют белый свет,
А нет ни песни и ни песенки,
Простого даже ладу нет!

Какой там лад в стихе расхристанном
И у любой его строки, —
Он, отойдя едва от пристани,
Дает тревожные гудки.

Длинна ты, лестничка московская,
Не одолеешь до седин…
Ссылаются на Маяковского,
Но Маяковский есть один!

Ужель того не знают птенчики,
Что он планетой завладел?
Они к читателю с бубенчиком,
А он что колокол гремел.

Да и работал до усталости,
Не жил по милости судьбы,
А мы по малости, по малости,
Не пересилиться кабы!

А я вот так смотрю, что смолоду
Побольше б надо пламенеть.
Еще мы часто слово-золото
Спешим разменивать на медь.

Ее, зеленую от древности,
Даем читателю на суд.
Но если к слову нету ревности,
То
десять
лестниц
не спасут!

Я в этой книге отдал честь
Товарищам моим.
Я этой книгой подал весть
Не только им одним.

А что сказать мне довелось —
Мой друг, не осуди, —
Всё это вихрем пронеслось
Тогда в моей груди!

Слова в колонне именной
Сегодня, как вчера,
Все шли
и, словно в проходной,
Сдавали номера!

И, как на горне заалев,
Стихи уйдут в края,
И радость будет в них и гнев,
Любовь и боль моя!

Как будто сделано немало
За этот летний краткий срок,
И как-то грустно даже стало,
Что подводить пора итог,

Заняться самым трудным делом:
Засесть с утра и дотемна,
Стихи раскинуть по разделам
И дать разделам имена,