Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

Были стежки в инее, шел февраль,
И чего-то, милая, было жаль!

Можно ли отречься от стихов?
Лишь в несчастье на́ веки веков!
С полной глухотой и немотой,
С полной, хуже смерти, маятой!

А над чем же плакать,
милый друг,
А какое слово кинуть в круг?

Оно же вмиг сломается,
Не долетая треснет,
У нас не полагается,
Какое не из песни!

Оно не будет брошено,
Бесцветно и парадно,
У нас ведь не положено,
Чтоб было бы нескладно!

Слова мы не на паперти
Выпрашиваем где-то,
Они у нас на скатерти
Сверкают, самоцветы!

Они у нас рассеяны,
Из золота отлиты,
Они у нас весенние,
Дождем весенним мыты!

Они у нас, они у нас…
Они как молнии из глаз!

Мне бы только песенку начать,
Чтоб на ней была моя печать,
Именная, друг, пойми,
Именная, черт возьми,
Именная, черт возьми!

Я на всё свое письмо
Ставлю личное клеймо.
Мне, дружок мой, нравится,
Когда слово плавится

И когда оно поет,
Жаром строчку обдает,
Чтоб слова от слов зарделись,
Чтоб они, идя в полет,
Вились, бились, чтобы пелись,
Чтобы елись, будто мед!

Мне бы только песенку начать,
Чтоб на ней была моя печать!

Немало слов в моем запасе,
Они со мною с давних пор.
Я ставлю в ряд их, не подкрасив, —
Они слова, а не забор!

Я вывожу их утром рано,
И на путях моих крутых
Любовно смотрят ветераны
На новобранцев молодых,

Поставленных в полки и роты
В моем разбуженном краю.
Они глядят вполоборота,
Когда приказ им отдаю:

«Вперед! Вперед, за перевалы!»
И закатали рукава,
И подтянулись запевалы,
То есть певучие слова.

Стихи, стихи, моя тревога!
Я без тревоги не могу.
Я вас беру с собой в дорогу
И, как друзей, не берегу!

У жизни надо брать закалку,
Ведь жизнь всегда во всем права,
А то вы ходите вразвалку,
Как непутевые слова;

То вдруг завянете от зноя,
То разбрелись у переправ,
То вдруг ватагой озорною
Летите по́д гору стремглав.

Стихи, стихи, моя тревога!
Я без тревоги не могу.
Я вас беру с собой в дорогу
И, как друзей, не берегу!

Песня начиналась, как всегда:
Загоралась первая звезда…
Раскрываю я свою тетрадь,
А в тетради только тишь да гладь!
Спят мои страницы первым сном,
Спит дружок мой тополь под окном,
И заснула иволга в лесу,
И трава не сбросила росу…
Песня начиналась, как всегда:
Слово разгоралось, как звезда!
Застучало в сердце: «Пусти, пусти!
Дай мне поскорее цвести, цвести!»
Слово говорит мне: «Не медли, брат,
Дай мне поскорее верхний ряд,
Дай мне поскорее верный лад,
Ставь хоть новобранцем в строй баллад!»
А за ним другие мчат слова.
Потруднее тем лишь, кто сперва.
Там, глядишь, и зорька занялась.
Песня начиналась.
Началась.

Волна, волна — все буквы влажны,
Да и слились в один размах.
Я произнес сейчас их дважды
И ощутил их на губах!

Я произнес их снова.
Вскоре
Ко мне пришло издалека
Волненье рек, дыханье моря
И колокольчик ручейка.

Повсюду волны, волны, волны,
Великой влаги вечный путь.
Таков язык!
И трепет полный
Мою охватывает грудь!

Мать мне песню пела в поле дальнем,
Я потом слыхал ее не раз.
А латышка сыну пела дайну
В тот же день и в тот же самый час.

И былинка легкая проснулась,
Заиграла речка, стихнул зной:
Это их Поэзия коснулась
Властью, ей присущей лишь одной.

Матерей коснулось краем счастье,
Песенки допели до конца.
Нет сильней и нет прекрасней власти,
Чем затронуть души и сердца!

Мне ничего нельзя забыть:
Я не сыночек маменькин.
Так как же мне с тобою быть,
Такой большой и маленькой?

С твоим весельем и тоской,
С твоей судьбой завидною?
С такою гордою, с такой…
С такою беззащитною?