Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

Гремела вкруг тебя война,
Была страда солдатская,
Ой, сторона ты, сторона,
Сторонка ленинградская!

Лесов, лугов в помине нет,
Земля снарядом вспахана,
Но всё ж струился тихий свет
Из глаз твоих заплаканных.

И мы покончили с войной —
Реке опять звенеть волной.
Звени, звени, звени, река,
Мани подружку иль дружка.

Течет речонка по́ полю,
Идет девчонка к тополю,
Где нет конца свиданию,
Цветению,
Страданию…

Сурово Балтийское море,
Стою на родном берегу.
Волна за волной на просторе
Трясут башлыками в снегу.

Вон вздыбились плотной стеною,
Вон рушат мгновенно ее,
А с этою грозной волною
Уносится сердце мое

Туда, где прибрежные сосны
Шутя обнимает закат,
Туда, где стоит звездоносный
Героев герой Ленинград!

Ветры встречные, попутные
То стихают, то шумят.
Мелководье. Волны мутные.
Виден с берега Кронштадт.

Он по молоду, по холоду
Вышел что-то приказать.
Он ведь брат такого города,
Что и в сказке не сказать!

Старший — сердце ленинградское
Всем друзьям отдать готов,
А под каскою солдатскою
Скроет двадцать городов,

Под пехотою зеленою,
Что отчизною дана…
Ой, балтийская, соленая,
Рядом бьющая волна!

Они никак не постарели.
Задора буйного полна,
Шумит свинцовая,
в апреле
Помолодевшая волна.

Другие мчатся с нею рядом,
И так большой судьбой дано,
Что к морю сердце Ленинграда
На все века устремлено,

К раздолью вольному такому,
К балтийской яростной волне,
К тому могуществу морскому,
Что неподвластно тишине,

Что в старом споре с тишиною
Растет,
добившись одного:
Греметь суровою волною
В честь Ленинграда моего!

Кажется, что всё вблизи просмотрено,
Но глядит на запад Ленинград,
В сторону фортов родного Котлина, —
Как там поживает младший брат?

Младший брат, неся давно сверхсрочную,
Не в обиде на свою судьбу.
Он сейчас ведет предельно точную
И предельно грозную стрельбу.

Знает он: кто сунется — поплатится.
И не вызов это, а ответ…
За мишени гулко эхо катится,
А мишеней и в помине нет!

Тяжелые, словно литые,
Метнув за раскатом раскат,
Балтийские волны седые
Летят далеко за Кронштадт

И русские наши твердыни,
За грозный кронштадтский гранит,
Который и раньше и ныне
Матросскую доблесть хранит.

Она поднялась на просторе,
На яром таком рубеже…
Бушует Балтийское море,
И ветер ему по душе,

Что ходит хозяином полным,
В пучину тряхнув серебро.
Летите, балтийские волны,
Кронштадт говорит вам: «Добро!»

Как расцвели на Марсовом цветы,
Как засверкало всё, затрепетало.
Такой непобедимой красоты
Не знало это поле, не видало.

До плит гранитных катится прибой.
Там братья спят, что волю отстояли.
Положено великою борьбой,
Чтобы цветы гранит здесь обрамляли.

Цветы у нашей родины в чести.
Положено священным нашим правом:
Не умирать им, а цвести, цвести,
Как розам, у подножья нашей славы!

Я иду по дороге от моря до моря,
Я иду по дороге, купаясь в просторе,
В том, что снится ночами,
что вижу воочью:
В тополиных,
сосновых,
березовых рощах,
В тех, что гаем зовут на моей Украине
И которые встали при широкой долине.
«При широкой долине» — многих песен начало,
Что раздольно, по-русски звучит и звучало.
«При широкой долине», — я пою на дороге,
Замирает душа от чудесной тревоги,
От просторов, которым нет края, нет края,
От такого,
чему и названья не знаю!
Я иду по дороге, захваченный синью,
Я иду по дороге
и вижу Россию!

Скажу, что я высказать вправе
О матери милой своей:
Я знаю Россию по славе
Геройских ее сыновей,