Константин Большаков - Пета. Первый сборник

При всей этой мелочно-галантерейной бутафории иногда прицеплены убогие побрякушечки, заняты я в соседней лавочке; г. Кошкаров совершенно неожиданно сообщает: «Горит и блещет златонивье»… – бедная северянинская Златолира – вот где место ее упокоения.

Мало ли, однако, пишут дрянных стихов? Конца им нет. Но скверное стихопроизводство бывает двух сортов. Одно, вынужденное робкою и безнадежной любовью к искусству (не всем же быть счастливыми его любовниками!) другое же – имеет характер уличного донжуанства. И стихоплетство «Суриковского» кружка – именно второй марки. Ибо «суриковцы», расцененные миром в трамвайный пятак, не довольствуются выпусками безвредных стишков, но пишут еще и необыкновенные, циклопически безграмотные манифесты. Один из них называется «О демократической интеллигенции». Писан он тем же трамвайным отшельником г. Кошкаровым. Начинается эта чухломская «критика практического разума» стихами, где оказывается, так-таки, без всяких обиняков, что «суриковцы»: 1) дети народа, 2) дети труда, 3) сказки земли, 4) первый грезы земли, 5) камни (?) – алмазы, 6) сапфиры, 7) изумруды. Все эти великолепные качества, одного из которых хватило бы на литературу целой страны, к несчастью для России «задавлены злобою черной», «лежат в пыли» и т. д. Засим идет манифест, в котором мы совершенно нечаянно насчитали 16 орфографических ошибок (на четырех страничках). Весь сырь-бор загорелся, собственно говоря, из за пустяков: «открытая, честная душа» «суриковца», чрезвычайно смущается, входя в дом, где живут люди, которым известно, что существительные в предложном падеже пишутся через «ять,» что нельзя писать «Шанявский университетъ» «самосознание в себе личности» и т. д. Кажется, уж чего дело проще: поучись в этом самом «Шанявском университете», пройдя конечно, предварительно курс церковно-приходской школы, не сморкайся в кресло и дело шляпе… Но помилуйте, а душа то «открытая и честная» – «сапфирно-алмазная»? Ее то вопль ужели ничего не стоить? Ничего, к сожалению, господа суриковцы, покуда вы говорите на языке восточного побережья Гренландии. Не к чему, не к чему «поднимать голос из среды порабощенной народной интеллигенции» – ну зачем так много шума; дело проще, поверьте, много проще. В церковно-приходскую школу надобно поступить (диплом, который так вами ненавидим – оттуда мало цены имеет). И нечего трудиться «во (?) всех ступенях и отро(?)слях», пока еще не окончены счеты с Кирпичниковым и Гиляровым. Трамвай и стихотворство – совершенно разные вещи.

С. Чаин

БОРИС КУШНЕР. Тавро вздохов. Поэма. М 1915. стр. 16. Ц. 50 к.

Вторая брошюрка стихов г. Кушнера, как и первая («Семафоры», М. 1911) говорит пока лишь о трудоспособности и осведомленности автора… В самом деле г. Кушнер на двенадцати страничках своей поэмы подражает чуть ли не всем стихотворцам, имена коих теперь замечены или еще замечаются, – Поэмой назвать произведение г. Кушнера никак нельзя, ибо это несколько отдельных стихотворений, друг с другом ничем не связанных, – и каждая из этих частей определенно подпевается под какой нибудь образец – Когда г. Кушнер пытается выйти из под эгиды своих учителей, получаются вещи неловкие и весьма безвкусные. Обработать, поставить, даже заполнить строфу г. Кушнер без чужой помощи не может, – потому зачастую его подражания принимают вид пародии. – Книжка не может быть никому интересна кроме ее автора.

С.П.Б.

Три книги ФЕДОРА ПЛАТОВА.(М. 1915-16 «Центрифуга» и «Петы»)

Три книги г. Платова объединены общим путем и развитием этого пути к художественному идеалу автора «бесчувствию», которое, конечно, было бы ошибкой понимать в его словарном смысле. [4] Что ясно из слов автора: «ощущение бесчувствием». Философские обоснования этого идеала представляются нам своеобразно преломленными Ницше и христианством. Но мистика, как таковая, далека от Платова: у него скорее мистицизм возможности побеждает мистику его данности. Этот мистицизм автора весьма универсален, но его путь от христианства, Ницше и Маринетти – к Кантору, который становится опять исходным пунктом к христианству. Страшный на вид эгоцентризм автора легко изъясняется в простейшем метафоризме его аспекта.

С-вь.

Весеннее контрагентство муз.Сборник под ред. Д. Бурлюка и С. Вермеля. М. 1915. стр. 107 + 5 (нен.) Ц. 1 р.