Федор Сологуб - Том 1. Книги стихов

Под звучными волнами
Полночной темноты
Далёкими огнями
Колеблются мечты.
Мне снится, будто снова
Цветёт любовь моя,
И счастия земного
Как прежде жажду я.
Но песней не бужу я
Красавицу мою,
И жажду поцелуя
Томительно таю.

Обвеянный прохладой
В немом её саду
За низкою оградой
Тихохонько иду.
Глухих ищу тропинок,
Где травы проросли, –
Чтоб жалобы песчинок
До милой не дошли.
Движенья замедляю
И песни не пою,
Но сердцем призываю
Желанную мою.

И, сердцем сердце чуя,
Она выходит в сад.
Глаза её тоскуя
Во тьму мою глядят.
В ночи её бессонной
Внезапные мечты, –
В косе незаплетённой
Запутались цветы.
Мне снится: перед нею
Безмолвно я стою,
Обнять её не смею,
Таю любовь мою.

Отрок сидит у потока.
Ноги целует волна.
Сказки о скрытом глубоко
Тихо лепечет она.

«Что же томиться тревогой,
Вздохи стесняя в груди!
Тихой подводной дорогой
Смело отсюда уйди.

Эти отребья пусть канут
В омут глубокий на дне.
Дивные дива предстанут
Перед тобой в глубине.

На землю там непохоже,
И далеко от небес.
Людям изведать негоже
Тайну подводных чудес.

Наши подводные чуда,
Правда, нетрудно узнать,
Но уж вернуться оттуда
Ты не захочешь опять.

Все усмиривши тревоги,
Все успокоив мечты,
С тихой и тайной дороги
Ввек не воротишься ты».

На песке прихотливых дорог
От зари догорающий свет
Озарил, расцветил чьих-то ног
  Тонкий след…

Может быть, здесь она проходила,
Оставляя следы на песке,
И помятый цветок проносила
  На руке.

Поднимая раскрытую руку,
Далеко за мечтой унеслась
И далёкому, тайному звуку
  Отдалась.

Тосковали на нежной ладони
Молодой, но жестокой руки
По своей ароматной короне
  Лепестки…

Молодою и чуждой печалью
Не могу я души оживить
И того, что похищено далью,
  Воротить.

Мне об ней ничего не узнать,
Для меня обаяния нет.
Что могу на земле различать?
  Только след.

Иди в толпу с приветливою речью
  И лицемерь,
На опыте всю душу человечью
  До дна измерь.

Она узка, темна и несвободна,
  Как тёмный склеп,
И тот, кто час провёл в ней неисходно,
  Навек ослеп.

И ты поймёшь, какое врачеванье –
  В окно глядеть
Из тьмы души на птичье ликованье,
  И сметь, и петь.

  Быть с людьми – какое бремя!
О, зачем же надо с ними жить!
  Отчего нельзя всё время
Чары деять, тихо ворожить,

  Погружаться в созерцанье
Облаков, и неба, и земли,
  Быть, как ясное молчанье
Тихих звёзд, мерцающих вдали!

Он тёмен и суров, – и взор его очей,
Пугая чистых дев и радостных детей,
Прельщает зрелых жён, и отроков порочных
Тревожит в сонной мгле мечтаний полуночных.

В очах его тоска, и бледен цвет лица.
Потупит очи он – похож на мертвеца.
Черты его лица смешны и безобразны, –
Но им волнуют жён и отроков соблазны.

Я ухо приложил к земле,
Чтобы услышать конский топот, –
Но только ропот, только шёпот
Ко мне доходит по земле.

Нет громких стуков, нет покоя,
Но кто же шепчет, и о чём?
Кто под моим лежит плечом
И уху не дает покоя?

Ползет червяк? Растёт трава?
Вода ли капает до глины?
Молчат окрестные долины,
Земля суха, тиха трава.

Пророчит что-то тихий шёпот?
Иль, может быть, зовёт меня,
К покою вечному клоня,
Печальный ропот, темный шёпот?

Я не спал, – и звучало
  За рекой,
Трепетало, рыдало
  Надо мной.

Это пела русалка,
  А не ты.
И былого мне жалко,
  И мечты.

До зари недалёкой
  Как заснуть!
Вспоминал я жестокий,
  Долгий путь.

А русалка смеялась
  За рекой, –
Нет, не ты издевалась
  Надо мной.